Великий Шекспир изобразил его чудовищем. Причисленный к лику святых Томас Мор не пожалел для него черных красок. Современный историк Десмонд Сьюард озаглавил его жизнеописание "Ричард III, черная легенда Англии". Само это имя стало символом вероломства и убийства. И лишь немногих интересует правда о человеке, оболганном историей...
В силу необходимости промчаться "галопом по векам и Европам" школьные учебники (которые сызмальства формируют наши представления об истории) уделяют войне Алой и Белой розы два-три скупых абзаца - трудно даже понять, из-за чего она все-таки началась и как протекала. Судите сами: "Война длилась тридцать лет и отличалась большим ожесточением. Родственники погибших мстили семьям своих врагов, убивая даже детей. Банды феодалов дикими расправами наводили ужас на жителей городов и деревень. Война прекратилась, когда почти все знатные феодалы истребили друг друга. В последнем сражении с обеих сторон участвовали лишь жалкие кучки людей..." Все ясно? А ведь это не просто "История Средних веков", но учебник, "удостоенный первой премии на открытом конкурсе"...
Поэтому, дабы разобраться в судьбе нашего героя, позволю себе бегло напомнить основные факты. Заранее приношу извинения за то, что поначалу вам придется поплутать в дебрях совпадающих имен и путанице дат: в сущности, Война роз была грандиозной семейной сварой; все главные ее участники находились в родстве или свойстве друг с другом, и не потеряться в бесчисленных этих хитросплетениях сегодня попросту невозможно. К тому же в России английской истории повезло меньше чем, скажем французской, воспетой романами Александра Дюма или, скажем, "Проклятыми королями" Мориса Дрюона. Война Алой и Белой розы встречается, пожалуй, лишь на страницах стивенсоновской "Черной стрелы", да и там из исторических персонажей мелькает один герцог Глостер, будущий король Ричард III. И, конечно, как не вспомнить повесть Джозефины Тэй "Дочь времени", где местом преступления является история, а главным героем и жертвой - Ричард III. Но вернемся к нашим "розам".
Захватив в 1066 году власть над Англией, герцог Вильгельм Завоеватель, ставший с того момента королем Вильгельмом I, основал Нормандскую династию, правившую почти век - до 1154 года. Тогда, после смерти бездетного короля Стефана, на трон под именем Генриха II взошел дальний свойственник Стефана - Готфрид Красивый, граф Анжуйский, за обыкновение украшать шлем веткой дрока (planta genista) прозванный Плантагенетом и передавший это имя наследникам в качестве династического. Восьмеро венценосцев этой династии правили больше двух столетий. Однако последний ее представитель, Ричард II, слишком ретиво пытался установить абсолютную монархию, что вызвало противодействие феодалов. В конце концов многие мятежи привели в 1399 году к низложению государя. На престоле утвердился Генрих IV из дома Ланкастеров - боковой ветви Плантагенетов, восходящей к принцу Джону, третьему сыну Эдуарда III. Однако права его представлялись весьма сомнительными, причем наиболее яростно оспаривали их представители дома Йорков, восходящего к четвертому сыну того же Эдуарда III, принцу Эдмунду.
В итоге этих событий и обозначились две стороны будущей Войны роз (в гербе Ланкастеров этот цветок был алым, в гербе Йорков - белым).
Пороховая бочка взорвалась в 1455 году, в царствование Генриха VI; фитиль подожгла супруга последнего, королева Маргарет, добившаяся удаления Ричарда, герцога Йорка, из состава Королевского совета. Ричард и его сторонники (в число которых входил богатый и влиятельный Ричард Невилл, граф Уорвик, прозванный Делателем королей) подняли мятеж. Пять лет ожесточенные бои перемежались политическим маневрированием; удача улыбалась то одной, то другой стороне. Ричард Йорк и его старший сын Эдмунд пали в бою под Уэйкфилдом, но его второй сын провозгласил себя королем Эдуардом IV и 29 марта 1461 года наголову разбил армию Ланкастеров в кровопролитной битве при Тоутоне. Затем, после десяти лет спокойствия (весьма, впрочем, относительного, ибо отдельные мятежи ланкастерцев практически не прекращались), Эдуард IV поссорился с графом Уорвиком, поскольку тот норовил стать фактическим диктатором, и переиграл его - как в военной сфере, так и в политической. Тогда граф Уорвик объединил силы с королевой Маргарет и привел из Франции армию вторжения, на короткое время восстановив на троне Генриха VI. Уорвик погиб в решающей битве при Барнете, после чего Эдуард IV "в мире и процветании" царствовал еще двенадцать лет; наследовал ему двенадцатилетний сын, Эдуард V.
Тут-то и настает черед нашего героя.
Вернемся к учебнику: "После смерти Эдуарда IV за малолетством его двух сыновей жестокий брат его Ричард сделался опекуном их и правителем государства. Но он, не довольствуясь неполною властью, при помощи целого ряда убийств добился престола и стал английским королем Ричардом III. Велев задушить несчастных сыновей Эдуарда IV, он своими бессмысленными и постоянными жестокостями всех вооружил против себя".
Даже если обратиться к более солидным источникам, то выяснится, что "небольшого роста, уродливого телосложения, горбатый, со злобным, изможденным лицом, он на всех наводил ужас". Именно он в сражении при Тьюксбери убил Эдуарда, принца Уэльского, сына и наследника последнего короля из дома Ланкастеров, а затем, не удовлетворившись ликвидацией сына, собственноручно заколол в Тауэре его отца - Генриха VI. Впоследствии именно благодаря его интриге Эдуард IV заточил в Тауэр и приказал тайно умертвить, утопив в бочке с мальвазией, их брата - Георга, герцога Кларенса.
После того, как он узурпировал власть, заключив в Тауэр двенадцатилетнего Эдуарда V и его младшего брата Ричарда, герцога Йорка, злодей Ричард III не жалел не только врагов, но и ближайших сподвижников, приведших его к трону. Один из них, лорд Гастингс, был казнен за то, что вместе со вдовствующей королевой Елизаветой и Джейн Шор, бывшей любовницей Эдуарда IV, хотел погубить монарха, наведя порчу на его левую руку (впрочем, рука Ричарда высохла давно, и он не владел ею в течение всей жизни). Затем настал черед другого - герцога Бэкингема. А потом вся Англия содрогнулась, узнав, что сыновей Эдуарда IV задушили в Тауэре. Когда в 1485 году скоропостижно скончалась супруга Ричарда III, королева Анна, молва обвинила монарха в ее убийстве ради женитьбы на собственной племяннице - Елизавете, старшей дочери Эдуарда IV. Скандал, вспыхнувший из-за этого, объединил Англию вокруг Генриха, графа Ричмонда, главы ланкастерской партии. Получив помощь от Франции, тот 1-го августа 1485 года высадился в Уэльсе; к нему поспешили примкнуть и многие былые приверженцы Ричарда. Король собрал почти двадцатитысячное войско и 22 августа встретил Генриха близ городка Босуорта. Ричард сражался отчаянно, но был разгромлен и пал на поле боя. С его смертью завершилась страшная междоусобная война.
Граф Ричмонд, венчавшийся на царство под именем Генриха VII Тюдора, не только положил начало новой династии, но также "восстановил в стране мир и заложил основы пятивекового английского величия".
Все вышеописанные ужасы так и остались бы мелким эпизодом исторических хроник, если бы не гений Уильяма Шекспира, под чьим пером "черная легенда" превратилась в одну из самых известных трагедий, когда либо ставившихся на театральных подмостках. А если учесть популярность шекспировских пьес, если учесть их общий тираж, лишь немного уступающий Библии и романам Жюля Верна, то совсем не удивительно, что в массовом сознании образ Ричарда III закрепился именно таким, каким изобразил его Великий Бард. Даже люди, вовсе не сведущие в истории, о Ричарде III знают - естественно, по Шекспиру.
Посвященную нашему герою статью энциклопедия Брокгауза и Ефрона завершает словами: "Шекспир обессмертил его в своей хронике "Король Ричард III"". Прямо скажем, такого бессмертия и врагу не пожелаешь. Шекспировский Ричард - самая демоническая личность во всей английской истории. Во-первых, урод; даже сам он (а кто из нас откажется себя приукрасить?) признается:
Я, слепленный так грубо, что уж где мне Пленять распутных и жеманных нимф; Я, у кого ни роста, ни осанки, Кому взамен мошенница-природа Всучила хромоту и кривобокость; Я, сделанный небрежно, кое-как, И в мир живых отправленный до срока Таким уродливым, таким увечным, Что лают псы, когда я прохожу...
Каков автопортретец? Но физическому уродству - в полном соответствии с литературным каноном тех времен - сопутствует и уродство нравственное (и пойми здесь, что первично, а что вторично). Шекспировский Ричард - само властолюбие, начисто лишенное ограничений, предписываемых моралью простым смертным. Он - олицетворение жестокости, хладнокровия, изворотливости, полного пренебрежения всеми законами человеческими и Божескими.
Но раз иной мне радости нет в мире, Как притеснять, повелевать, царить - Пусть о венце мечта мне будет небом. Всю жизнь мне будет мир казаться адом, Пока над этим туловищем гадким Не увенчает голову корона...
И ради обретения заветной короны Ричард намерен "в жестокости сирену превзойти, в коварстве ж - самого Макиавелли", причем с успехом претворяет свои намерения в жизнь, для чего из человека, пусть даже уродливого и злобного, мало-помалу превращается в зримый символ чистейшего, рафинированного Зла. Зла с большой буквы. Зла извечного. Такого, какое можно встретить лишь на сцене, но никак не в жизни.
И потому не стоит удивляться, что реальный Ричард III был совсем иным.
Прежде всего, он не был уродом. Невысокий, хрупкий, - не то что красавец Эдуард, его старший брат, прозванный "шесть футов мужской красоты", - он отличался, однако, большой физической силой, был прирожденным всадником и искусным бойцом. Ни горба, ни сухой руки - из всех описанных выше черт правдива лишь одна: изможденное лицо. Или, точнее, бесконечно усталое. Лицо человека, который много трудился и много страдал.
На гербе Ричарда был начертан девиз: "Верностью связан", и это вполне соответствовало его натуре.
Он рьяно и успешно выполнял все поручения брата - короля Эдуарда IV. В частности, именно возглавленный им удар двухсот тяжелых конников обеспечил победу при Тьюксбери (однако Эдуарда Ланкастера, принца Уэльского, он там отнюдь не убивал - тот просто пал в бою). Когда управлению Ричарда была вверена Северная Англия, традиционный оплот Ланкастеров, он проявил себя столь мудрым политиком, что вскоре эти края стали поддерживать Йорков. Убийство Генриха VI также не на совести Ричарда - приказ был отдан его братом-королем. И даже столь блистательно описанная Шекспиром интрига с женитьбой на леди Анне, бывшей жене павшего при Тьюксбери Эдуарда Ланкастера, была, как явствует из сохранившейся переписки, браком по любви. Скончалась же Анна не от яда, а от туберкулеза...
Теперь гибель их среднего брата - Георга, герцога Кларенса. С самого начала в этой дружной семье он был уродом - интриговал, примыкал к мятежам, но всякий раз был в конце концов прощаем. До тех пор, пока очередная его затея не вынудила короля предать брата суду парламента, каковой и приговорил Георга к смерти. Правда, казни он не дождался и при невыясненных обстоятельствах умер в Тауэре. Легенда же об утоплении в бочке с мальвазией обязана происхождением общеизвестному пристрастию герцога к винопитию...
Узурпация также предстает в совершено ином свете. Умирая, Эдуард IV назначил брата единоличным протектором государства и опекуном малолетнего Эдуарда V. Узнав о случившемся, находившийся на границе с Шотландией Ричард первым делом заказал заупокойную мессу по почившему государю и там, в присутствии всей знати, присягнул на верность наследнику. Без труда и кровопролития, арестовав лишь четверых зачинщиков, Ричард подавил мятеж родственников вдовствующей королевы, не желавших лишаться власти, после чего деятельно принялся готовить назначенную на 22 июня коронацию племянника. Однако за три дня до этого события случилось непредвиденное: почтенный священнослужитель, Стиллингтон, епископ Батский, сообщил парламенту, что Эдуард V не может быть коронован, поскольку является незаконнорожденным. Его отец, Эдуард IV, был не только красавцем, но и великим охотником до женского полу - таким же, как впоследствии Генрих VIII Тюдор или наш "многих жен супруг" Иван Грозный. Но если Генрих VIII избавлялся от надоевших жен, отправляя их на плаху, добряк Эдуард попросту женился на следующей, не разводясь с предыдущей, вследствие чего последний его брак не мог считаться законным. Известие это повергло всех в шок. В конце концов парламент принял акт, лишавший Эдуарда V права на трон и возводивший на престол Ричарда III. О какой же узурпации может идти речь? Кстати, Генрих VII, придя ко власти, первым делом озаботился уничтожением этого документа и всех его копий - чудом сохранилась лишь одна. Уже этот факт говорит о законности возведения Ричарда на престол.
Ну и, наконец, принцы. Ричарда III можно упрекнуть в чем угодно, кроме глупости. Убийство же этих мальчиков иначе чем глупостью не назовешь: после парламентского акта они не являлись серьезными претендентами на трон. Зато было добрых полтора десятка других - и все они процветали при Ричарде и благополучно пережили его (хотя, замечу, были затем под корень изведены Тюдорами). После смерти единственного сына Ричард даже провозгласил одного из их числа - племянника, юного графа Уорвика, сына покойного Георга - своим преемником.
Пресловутого же сватовства к собственной племяннице не было вовсе - был лишь слух, распускаемый злопыхателями (зато на ней женился впоследствии Генрих VII). Оставим без внимания, что браки между столь близкими родственниками запрещены церковью, а в исключительных случаях совершаются только с разрешения папы римского, за каковым Ричард III не обращался - следы этого не могли бы не сохраниться в архивах Ватикана. Но возмущенный Ричард даже обратился к английской знати, клиру, а также олдерменам и нотаблям города Лондона с категорическим опровержением - настолько задели эти слухи вдовца, еще не переставшего оплакивать жену и сына.
Царствование Ричарда было коротким - всего два года. Но и за это время он успел сделать столько, сколько иным не дано и за самые долгие правления. Он реформировал парламент, сделав его образцовым. Ввел суд присяжных, по сей день остающийся наиболее совершенной формой судопроизводства, причем особый закон оговаривал наказание за любую попытку повлиять на присяжных. Он достиг мира с Шотландией, выдав племянницу замуж за тамошнего короля Иакова III. Только мира с Францией ему добиться не удалось, ибо в Париже плел интриги Генрих Тюдор, граф Ричмонд. Ричард расширил торговлю, реорганизовал войска, был покровителем искусств, особенно музыки и архитектуры.
Сгубили Ричарда III терпимость к чужим слабостям, благородство и вера в порядочность и благоразумие других людей.
Да, при нем были казнены (но - по решению суда!) повинные в мятеже герцоги Гастингс и Бэкингем. Однако остальных он прощал. Он простил Илийского епископа Джона Мортона, уличенного во мздоимстве и нарушении английских интересов при заключении мира с Францией, ограничившись ссылкой его в свою епархию, а тот, в благодарност,ь первым пустил слушок об убийстве принцев по приказу Ричарда III... Он простил мятежных братьев лордов Стенли; больше того, вверил им командование полками в битве при Босуорте - и прямо на поле боя те примкнули к тюдоровской армии. Он простил графа Нортумберленда - и там же, под Босуортом, тот не ввел свой полк в бой, спокойно наблюдая, как погибает окруженный горсткой верных ему людей законный государь.
Но в стране короля любили. И совершенно искренне звучат слова хрониста, с риском для себя, уже при Тюдорах писавшего: "В сей злосчастный день наш добрый король Ричард был побежден в бою и убит, отчего наступило в городах великое горевание".
Откуда же такое расхождение межу правдой фактов и красками "черной легенды"?
Известно, что история побежденных пишется победителями. Права Генриха VII на английский престол были более чем сомнительными - всего-навсего праправнук незаконного сына младшего сына короля. Законным государем являлся в тот момент официальный преемник Ричарда III - юный граф Уорвик. А уничтожив парламентский акт, возведший Ричарда на престол, Генрих тем самым восстановил в правах и Эдуарда V - старшего из пребывавших в Тауэре принцев. Вот для него они и впрямь являлись угрозой...
Как водится, Генрих обвинил предшественника во всех мыслимых грехах. Во всех - кроме убийства принцев. А ведь какой был бы козырь! Однако этот мотив всплыл только через двадцать лет, когда не осталось уже ни единой души, знавшей, что во время сражения при Босуорте принцы были живы-здоровы.
Искоренение не только возможных претендентов на престол (не важно, сколь дальних, он и сам-то был не из ближних!), но и всякой оппозиции вообще, Генрих VII повел, выкорчевывая целые роды. Зато предатели были вознаграждены: Джон Мортон, например, стал кардиналом, архиепископом Кентерберийскими и канцлером, то есть первым министром. Ему-то мы и обязаны первыми записками о Ричарде, которые легли потом в основу "Истории Ричарда III", написанной Томасом Мором, канцлером уже Генриха VIII. Верно служа Тюдорам, Мор на черные краски не скупился, что усугублялось литературным дарованием автора бессмертной "Утопии". Правда, и он угодил на плаху, поскольку верность вере и папе ставил выше преданности монарху, но и это лишь прибавило ореола его фигуре и доверия его историческим трудам. А на них основывались все последующие историки, начиная с официального историографа Генриха VII, итальянца Полидора Вергилия, а также Холиншеда и других.
Именно Томас Мор в "Истории Ричарда III" наградил последнего короля из дома Йорков и горбом, и сухой рукой, и непременной дьявольской хромотой.
А потом, уже при Елизавете I, последней из династии Тюдоров, начатое довершил Уильям Шекспир. Как всякий большой художник он тонко ощущал социальный заказ и, с молоком впитав тюдорианское представление об истории, придал сложившейся за столетие картине законченный облик. Отныне "черная легенда" зажила самостоятельно, нуждаясь не в творцах, а лишь в тех, кто слепо в нее верует.
Правда, с окончанием эпохи Тюдоров начали раздаваться и голоса взыскующих истины. В XVII столетии написал свой трактат доктор Бак; в XVIII веке его примеру последовал основоположник готического романа сэр Гораций Уолпол (его "Замок Отранто" переведен и на русский язык). В XIX веке восстановлению честного имени Ричарда III посвятил немало времени и сил Маркхэм, а в XX столетии счет авторов и книг пошел уже на десятки.
Только не думайте, будто эти усилия хоть в малой мере пошатнули миф о "величайшем злодее английской истории", освященный именем Томаса Мора и доведенный до совершенства шекспировским пером. Цитированный в начале школьный учебник - не исключение. Возьмите любой другой, изданный в любой стране (и в первую очередь - в самой Англии), откройте на нужной странице - и вы неизбежно прочтете про череду бессмысленных жестокостей, убийство несчастных принцев в Тауэре и так далее.
Тем и силен исторический миф, что опровергнуть его невозможно: он опирается на веру и традицию, а вовсе не на точное знание. Потому-то всякий такой миф практически бессмертен - на него можно сколько угодно покушаться, но убить никак нельзя. Он способен лишь постепенно истаять, однако на это нужны многие века: "черной легенде Англии" уже за полтысячелетия перевалило, но попробуйте-ка переспорить сотни миллионов школьных учебников...
Ричард был представителем династии Йорков - одной из двух династий, боровшихся за выживание. Кроме того, он был выдающимся воином и долгие часы проводил, совершенствуясь в науке владения мечом. В результате мышцы его правой руки были необычайно развиты. Он отличался большим мужеством и стратегическими способностями.
Когда Эдуард IV был провозглашён королем (1461), 9-летний Ричард получил титул герцога Глостерского . Возмужав, он преданно служил Эдуарду IV, принимал участие в сражениях, вместе с ним в 1470-71 бежал в Голландию. Получил от короля множество званий и владений. Ричарда подозревали в убийстве его старшего брата герцога Кларенса (1478). 12 июня 1482 он был назначен командующим армией, которую Эдуард IV послал в Шотландию.
Герцог Бекингем удалился от короля и стал строить планы его свержения. Был составлен проект выдать старшую дочь Эдуарда IV, Елизавету , за молодого Генриха Тюдора , графа Ричмонда, который также был родственником герцогов Ланкастерских. В октябре 1483 года враги короля одновременно подняли восстание в нескольких графствах. Ричард сначала очень встревожился, но потом быстрыми и энергичными мерами постарался восстановить спокойствие. Он назначил большую награду за головы мятежников. Солдаты Бекингема разбежались ещё до начала сражения. Он сам был схвачен и 12 ноября обезглавлен в Солсбери. Другие вожди мятежников и сам граф Ричмонд нашли убежище за границей. Но и после этого положение Ричарда оставалось непрочным. И чем больше он казнил своих противников, тем больше приверженцев обретал молодой Тюдор.
Энергичный администратор, Ричард III расширил торговлю, реорганизовал войско, произвел улучшения в судопроизводстве, был покровителем искусств, особенно музыки и архитектуры. Во время своего царствования он провёл ряд популярных в народе реформ, в частности, Ричард упорядочил судопроизводство, запретил насильственные поборы (т. н. «добровольные пожертвования» или «беневоленции»), вёл политику протекционизма , укрепляя тем самым экономику страны.
| Война Алой и Белой розы | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
Алая роза Ланкастеров · Белая роза Йорков |
|||||||
| Ключевые фигуры |
|
||||||
| Битвы |
|
||||||
| Смотреть также | Акт согласия · Вражда семейств Перси и Невилл · Наследники Эдуарда III | ||||||
в Избранное в Избранном из Избранного 0
Ровно 530 лет назад, 22 августа 1485 года, произошло событие, в очередной раз изменившее историю Англии. На Босвортском поле погиб король Ричард III – последний представитель мужской линии Плантагенетов на английском престоле. Годы тюдоровской пропаганды и гений Шекспира превратили Ричарда в чудовище, и данная немного панегирическая («ричардианская») статья представляет альтернативный взгляд на этого исторического персонажа.
Великий Шекспир изобразил его чудовищем. Причисленный к лику святых Томас Мор не пожалел для него черных красок. Современный историк Десмонд Сьюард озаглавил его жизнеописание «Ричард, черная легенда Англии». Само это имя стало символом вероломства и убийства. И лишь немногих интересует правда о человеке, оболганном историей…
В силу необходимости промчаться «галопом по векам и Европам» школьные учебники (которые сызмальства формируют наши представления об истории) уделяют войне Алой и Белой розы два-три скупых абзаца – трудно даже понять, из-за чего она все-таки началась и как протекала. Судите сами:
«Война длилась тридцать лет и отличалась большим ожесточением. Родственники погибших мстили семьям своих врагов, убивая даже детей. Банды феодалов дикими расправами наводили ужас на жителей городов и деревень. Война прекратилась, когда почти все знатные феодалы истребили друг друга. В последнем сражении с обеих сторон участвовали лишь жалкие кучки людей…»
Все ясно? А ведь это не просто «История Средних веков», но учебник, «удостоенный первой премии на открытом конкурсе»…
Поэтому, дабы разобраться в судьбе нашего героя, позволю себе бегло напомнить основные факты. Заранее приношу извинения за то, что поначалу вам придется поплутать в дебрях совпадающих имен и путанице дат: в сущности, Война роз была грандиозной семейной сварой; все главные ее участники находились в родстве или свойстве друг с другом, и не потеряться в бесчисленных этих хитросплетениях сегодня попросту невозможно. К тому же в России английской истории повезло меньше чем, скажем французской, воспетой романами Александра Дюма или, скажем, «Проклятыми королями» Мориса Дрюона. Война Алой и Белой розы встречается, пожалуй, лишь на страницах стивенсоновской «Черной стрелы», да и там из исторических персонажей мелькает один герцог Глостер, будущий король Ричард III. И, конечно, как не вспомнить повесть Джозефины Тэй «Дочь времени», где местом преступления является история, а главным героем и жертвой – Ричард III. Но вернемся к нашим розам.
Захватив в 1066 году власть над Англией, герцог Вильгельм Завоеватель, ставший с того момента королем Вильгельмом I, основал Нормандскую династию, правившую почти век – до 1154 года. Тогда после смерти бездетного короля Стефана на трон под именем Генриха II взошел дальний свойственник Стефана – Готфрид Красивый, граф Анжуйский, за обыкновение украшать шлем веткой дрока (planta genista) прозванный Плантагенетом и передавший это имя наследникам в качестве династического. Восьмеро венценосцев этой династии правили больше двух столетий. Однако последний ее представитель, Ричард II, слишком ретиво пытался установить абсолютную монархию, что вызвало противодействие феодалов. В конце концов многие мятежи привели в 1399 году к низложению государя. На престоле утвердился Генрих IV из дома Ланкастеров – боковой ветви Плантагенетов, восходящей к принцу Джону, третьему сыну Эдуарда III. Однако права его представлялись весьма сомнительными, причем наиболее яростно оспаривали их представители дома Йорков, восходящего к четвертому сыну того же Эдуарда III, принцу Эдмунду.
В итоге этих событий и обозначились две стороны будущей Войны роз (в гербе Ланкастеров этот цветок был алым, в гербе Йорков – белым).
Пороховая бочка взорвалась в 1455 году, в царствование Генриха VI фитиль подожгла супруга последнего, королева Маргарет, добившаяся удаления Ричарда, герцога Йорка, из состава Королевского совета. Ричард и его сторонники (в число которых входил богатый и влиятельный Ричард Невилл, граф Уорвик, прозванный Делателем королей) подняли мятеж. Пять лет ожесточенные бои перемежались политическим маневрированием; удача улыбалась то одной, то другой стороне. Ричард Йорк и его старший сын Эдмунд пали в бою под Уэйкфилдом, но его второй сын провозгласил себя королем Эдуардом IV и 29 марта 1461 года наголову разбил армию Ланкастеров в кровопролитной битве при Тоутоне. Затем, после десяти лет спокойствия (весьма, впрочем, относительного, ибо отдельные мятежи ланкастерцев практически не прекращались), Эдуард IV поссорился с графом Уорвиком, поскольку тот норовил стать фактическим диктатором, и переиграл его – как в военной сфере, так и в политической. Тогда граф Уорвик объединил силы с королевой Маргарет и привел из Франции армию вторжения, на короткое время восстановив на троне Генриха VI. Уорвик погиб в решающей битве при Барнете, после чего Эдуард IV «в мире и процветании» царствовал еще двенадцать лет; наследовал ему двенадцатилетний сын, Эдуард V.
Тут-то и настает черед нашего героя.
Вернемся к учебнику:
«После смерти Эдуарда IV за малолетством его двух сыновей жестокий брат его Ричард сделался опекуном их и правителем государства. Но он, не довольствуясь неполною властью, при помощи целого ряда убийств добился престола и стал английским королем Ричардом III. Велев задушить несчастных сыновей Эдуарда IV, он своими бессмысленными и постоянными жестокостями всех вооружил против себя».
Даже если обратиться к более солидным источникам, то выяснится, что
«небольшого роста, уродливого телосложения, горбатый, со злобным, изможденным лицом, он на всех наводил ужас».
Именно он в сражении при Тьюксбери убил Эдуарда, принца Уэльского, сына и наследника последнего короля из дома Ланкастеров, а затем, не удовлетворившись ликвидацией сына, собственноручно заколол в Тауэре его отца – Генрих VI. Впоследствии именно благодаря его интриге Эдуард IV заточил в Тауэр и приказал тайно умертвить, утопив в бочке с мальвазией, их брата – Георга, герцога Кларенса.
битва при Тьюксбери
После того, как он узурпировал власть, заключив в Тауэр двенадцатилетнего Эдуарда V и его младшего брата Ричарда, герцога Йорка, злодей Ричард III не жалел не только врагов, но и ближайших сподвижников, приведших его к трону. Один из них, лорд Гастингс, был казнен за то, что вместе со вдовствующей королевой Елизаветой и Джейн Шор, бывшей любовницей Эдуарда IV, хотел погубить монарха, наведя порчу на его левую руку (впрочем, рука Ричарда высохла давно, и он не владел ею в течение всей жизни). Затем настал черед другого – герцога Бэкингема. А потом вся Англия содрогнулась, узнав, что сыновей Эдуарда IV задушили в Тауэре. Когда в 1485 году скоропостижно скончалась супруга Ричарда III, королева Анна, молва обвинила монарха в ее убийстве ради женитьбы на собственной племяннице – Елизавете, старшей дочери Эдуарда IV. Скандал, вспыхнувший из-за этого, объединил Англию вокруг Генриха, графа Ричмонда, главы ланкастерской партии. Получив помощь от Франции, тот 1 августа 1485 года высадился в Уэльсе; к нему поспешили примкнуть и многие былые приверженцы Ричарда. Король собрал почти двадцатитысячное войско и 22 августа встретил Генриха близ городка Босворта. Ричард сражался отчаянно, но был разгромлен и пал на поле боя. С его смертью завершилась страшная междоусобная война.
Ричард III в битве на Босвортском поле (протюдоровская картина)
Граф Ричмонд, венчавшийся на царство под именем Генриха VII Тюдора, не только положил начало новой династии, но также
«восстановил в стране мир и заложил основы пятивекового английского величия».
Все вышеописанные ужасы так и остались бы мелким эпизодом исторических хроник, если бы не гений Уильяма Шекспира, под чьим пером «черная легенда» превратилась в одну из самых известных трагедий, когда либо ставившихся на театральных подмостках. А если учесть популярность шекспировских пьес, если учесть их общий тираж, лишь немного уступающий Библии и романам Жюля Верна, то совсем не удивительно, что в массовом сознании образ Ричарда III закрепился именно таким, каким изобразил его Великий Бард. Даже люди, вовсе не сведущие в истории, о Ричарде III знают – естественно, по Шекспиру.
Посвященную нашему герою статью энциклопедия Брокгауза и Ефрона завершает словами:
«Шекспир обессмертил его в своей хронике „Король Ричард III“».
Прямо скажем, такого бессмертия и врагу не пожелаешь. Шекспировский Ричард – самая демоническая личность во всей английской истории. Во-первых, урод; даже сам он (а кто из нас откажется себя приукрасить?) признается:
Я, слепленный так грубо, что уж где мне
Пленять распутных и жеманных нимф;
Я, у кого ни роста, ни осанки,
Кому взамен мошенница-природа
Всучила хромоту и кривобокость;
Я, сделанный небрежно, кое-как,
И в мир живых отправленный до срока
Таким уродливым, таким увечным,Что лают псы, когда я прохожу…
Ричард III. Картина Стивена Плейера (родился в Англии в 1965 году). Иллюстрировал более 100 книг. Иллюстрация: playergallery.com.
Каков автопортретец? Но физическому уродству – в полном соответствии с литературным каноном тех времен – сопутствует и уродство нравственное (и пойми здесь, что первично, а что вторично). Шекспировский Ричард – само властолюбие, начисто лишенное ограничений, предписываемых моралью простым смертным. Он – олицетворение жестокости, хладнокровия, изворотливости, полного пренебрежения всеми законами человеческими и Божескими.
Но раз иной мне радости нет в мире,
Как притеснять, повелевать, царить –
Пусть о венце мечта мне будет небом.
Всю жизнь мне будет мир казаться адом,
Пока над этим туловищем гадким
Не увенчает голову корона…
И ради обретения заветной короны Ричард намерен
«в жестокости сирену превзойти, в коварстве ж – самого Макиавелли»,
причем с успехом претворяет свои намерения в жизнь, для чего из человека, пусть даже уродливого и злобного, мало-помалу превращается в зримый символ чистейшего, рафинированного Зла. Зла с большой буквы. Зла извечного. Такого, какое можно встретить лишь на сцене, но никак не в жизни.
И потому не стоит удивляться, что реальный Ричард III был совсем иным.
Прежде всего, он не был уродом. Невысокий, хрупкий, – не то что красавец Эдуард, его старший брат, прозванный «шесть футов мужской красоты», – он отличался, однако, большой физической силой, был прирожденным всадником и искусным бойцом. Ни горба, ни сухой руки – из всех описанных выше черт правдива лишь одна: изможденное лицо. Или, точнее, бесконечно усталое. Лицо человека, который много трудился и много страдал.
портрет Ричарда III
На гербе Ричарда был начертан девиз: «Верностью связан», и это вполне соответствовало его натуре.
реконструкция облика Ричарда III
Он рьяно и успешно выполнял все поручения брата – короля Эдуарда IV. В частности, именно возглавленный им удар двухсот тяжелых конников обеспечил победу при Тьюксбери (однако Эдуарда Ланкастера, принца Уэльского, он там отнюдь не убивал – тот просто пал в бою). Когда управлению Ричарда была вверена Северная Англия, традиционный оплот Ланкастеров, он проявил себя столь мудрым политиком, что вскоре эти края стали поддерживать Йорков. Убийство Генриха VI также не на совести Ричарда – приказ был отдан его братом-королем. И даже столь блистательно описанная Шекспиром интрига с женитьбой на леди Анне, бывшей жене павшего при Тьюксбери Эдуарда Ланкастера, была, как явствует из сохранившейся переписки, браком по любви. Скончалась же Анна не от яда, а от туберкулеза…
Король Ричард III и королева Анна на витражах Кардиффского замка
Теперь гибель их среднего брата – Георга, герцога Кларенса. С самого начала в этой дружной семье он был уродом – интриговал, примыкал к мятежам, но всякий раз был в конце концов прощаем. До тех пор, пока очередная его затея не вынудила короля предать брата суду парламента, каковой и приговорил Георга к смерти. Правда, казни он не дождался и при невыясненных обстоятельствах умер в Тауэре. Легенда же об утоплении в бочке с мальвазией обязана происхождением общеизвестному пристрастию герцога к винопитию…
Узурпация также предстает в совершено ином свете. Умирая, Эдуард IV назначил брата единоличным протектором государства и опекуном малолетнего Эдуарда V. Узнав о случившемся, находившийся на границе с Шотландией Ричард первым делом заказал заупокойную мессу по почившему государю и там, в присутствии всей знати, присягнул на верность наследнику. Без труда и кровопролития, арестовав лишь четверых зачинщиков, Ричард подавил мятеж родственников вдовствующей королевы, не желавших лишаться власти, после чего деятельно принялся готовить назначенную на 22 июня коронацию племянника. Однако за три дня до этого события случилось непредвиденное: почтенный священнослужитель, Стиллингтон, епископ Батский, сообщил парламенту, что Эдуард V не может быть коронован, поскольку является незаконнорожденным. Его отец, Эдуард IV, был не только красавцем, но и великим охотником до женского полу – таким же, как впоследствии Генрих VIII Тюдор или наш «многих жен супруг» Иван Грозный. Но если Генрих VIII избавлялся от надоевших жен, отправляя их на плаху, добряк Эдуард попросту женился на следующей, не разводясь с предыдущей, вследствие чего последний его брак не мог считаться законным. Известие это повергло всех в шок. В конце концов парламент принял акт, лишавший Эдуарда V права на трон и возводивший на престол Ричарда III. О какой же узурпации может идти речь? Кстати, Генрих VII, придя ко власти, первым делом озаботился уничтожением этого документа и всех его копий – чудом сохранилась лишь одна. Уже этот факт говорит о законности возведения Ричарда на престол.
Ну и наконец, принцы. Ричарда III можно упрекнуть в чем угодно, кроме глупости. Убийство же этих мальчиков иначе, чем глупостью не назовешь: после парламентского акта они не являлись серьезными претендентами на трон. Зато было добрых полтора десятка других – и все они процветали при Ричарде и благополучно пережили его (хотя, замечу, были затем под корень изведены Тюдорами). После смерти единственного сына Ричард даже провозгласил одного из их числа – племянника, юного графа Уорвика, сына покойного Георга – своим преемником.
Джон Эверетт Милле. Принцы в Тауэре. 1878
Пресловутого же сватовства к собственной племяннице не было вовсе – был лишь слух, распускаемый злопыхателями (зато на ней женился впоследствии Генрих VII. Оставим без внимания, что браки между столь близкими родственниками запрещены церковью, а в исключительных случаях совершаются только с разрешения папы римского, за каковым Ричард III не обращался – следы этого не могли бы не сохраниться в архивах Ватикана. Но возмущенный Ричард даже обратился к английской знати, клиру, а также олдерменам и нотаблям города Лондона с категорическим опровержением – настолько задели эти слухи вдовца, еще не переставшего оплакивать жену и сына.
Царствование Ричарда было коротким – всего два года. Но и за это время он успел сделать столько, сколько иным не дано и за самые долгие правления. Он реформировал парламент, сделав его образцовым. Ввел суд присяжных, по сей день остающийся наиболее совершенной формой судопроизводства, причем особый закон оговаривал наказание за любую попытку повлиять на присяжных. Он достиг мира с Шотландией, выдав племянницу замуж за тамошнего короля Иакова III. Только мира с Францией ему добиться не удалось, ибо в Париже плел интриги Генрих Тюдор, граф Ричмонд. Ричард расширил торговлю, реорганизовал войска, был покровителем искусств, особенно музыки и архитектуры.
Сгубили Ричарда III терпимость к чужим слабостям, благородство и вера в порядочность и благоразумие других людей.
Да, при нем были казнены (но – по решению суда!) повинные в мятеже герцоги Гастингс и Бэкингем. Однако остальных он прощал. Он простил Илийского епископа Джона Мортона, уличенного во мздоимстве и нарушении английских интересов при заключении мира с Францией, ограничившись ссылкой его в свою епархию, а тот в благодарность первым пустил слушок об убийстве принцев по приказу Ричарда III… Он простил мятежных братьев лордов Стенли; больше того, вверил им командование полками в битве при Босворте – и прямо на поле боя те примкнули к тюдоровской армии. Он простил графа Нортумберленда – и там же, под Босвортом, тот не ввел свой полк в бой, спокойно наблюдая, как погибает окруженный горсткой верных ему людей законный государь.
Король Ричард III в окружении врагов; финал битве при Босворте
Но в стране короля любили. И совершенно искренне звучат слова хрониста, с риском для себя, уже при Тюдорах писавшего:
«В сей злосчастный день наш добрый король Ричард был побежден в бою и убит, отчего наступило в городах великое горевание».
Откуда же такое расхождение межу правдой фактов и красками «черной легенды»?
Известно, что история побежденных пишется победителями. Права Генриха VII на английский престол были более чем сомнительными – всего-навсего праправнук незаконного сына младшего сына короля. Законным государем являлся в тот момент официальный преемник Ричарда III – юный граф Уорвик. А уничтожив парламентский акт, возведший Ричарда на престол, Генрих тем самым восстановил в правах и Эдуарда V – старшего из пребывавших в Тауэре принцев. Вот для него они и впрямь являлись угрозой…
Как водится, Генрих обвинил предшественника во всех мыслимых грехах. Во всех – кроме убийства принцев. А ведь какой был бы козырь! Однако этот мотив всплыл только через двадцать лет, когда не осталось уже ни единой души, знавшей, что во время сражения при Босворте принцы были живы-здоровы.
Искоренение не только возможных претендентов на престол (не важно, сколь дальних, он и сам-то был не из ближних!), но и всякой оппозиции вообще, Генрих VII повел, выкорчевывая целые роды. Зато предатели были вознаграждены: Джон Мортон, например, стал кардиналом, архиепископом Кентерберийскими и канцлером, то есть первым министром. Ему-то мы и обязаны первыми записками о Ричарде, которые легли потом в основу «Истории Ричарда III», написанной Томасом Мором, канцлером уже Генрих VIII. Верно служа Тюдорам, Мор на черные краски не скупился, что усугублялось литературным дарованием автора бессмертной «Утопии». Правда, и он угодил на плаху, поскольку верность вере и папе ставил выше преданности монарху, но и это лишь прибавило ореола его фигуре и доверия его историческим трудам. А на них основывались все последующие историки, начиная с официального историографа Генриха VII, итальянца Полидора Вергилия, а также Холиншеда и других.
кардинал Джон Мортон - один из создателей черной легенды
Именно Томас Мор в «Истории Ричарда III» наградил последнего короля из дома Йорков и горбом, и сухой рукой, и непременной дьявольской хромотой.
Томас Мор - еще один из создателей черной легенды
А потом, уже при Елизавете I, последней из династии Тюдоров, начатое довершил Уильям Шекспир. Как всякий большой художник он тонко ощущал социальный заказ и, с молоком впитав тюдорианское представление об истории, придал сложившейся за столетие картине законченный облик. Отныне «черная легенда» зажила самостоятельно, нуждаясь не в творцах, а лишь в тех, кто слепо в нее верует.
Уильям Шекспир, гений которого сделал черную легенду бессмертной
Правда, с окончанием эпохи Тюдоров начали раздаваться и голоса взыскующих истины. В XVII столетии написал свой трактат доктор Бак; в XVIII веке его примеру последовал основоположник готического романа сэр Гораций Уолпол (его «Замок Отранто» переведен и на русский язык). В XIX веке восстановлению честного имени Ричарда III посвятил немало времени и сил Маркхэм, а в XX столетии счет авторов и книг пошел уже на десятки.
Только не думайте, будто эти усилия хоть в малой мере пошатнули миф о «величайшем злодее английской истории», освященный именем Томаса Мора и доведенный до совершенства шекспировским пером. Цитированный в начале школьный учебник – не исключение. Возьмите любой другой, изданный в любой стране (и в первую очередь – в самой Англии), откройте на нужной странице – и вы неизбежно прочтете про череду бессмысленных жестокостей, убийство несчастных принцев в Тауэре и так далее.
Тем и силен исторический миф, что опровергнуть его невозможно: он опирается на веру и традицию, а вовсе не на точное знание. Потому-то всякий такой миф практически бессмертен – на него можно сколько угодно покушаться, но убить никак нельзя. Он способен лишь постепенно истаять, однако на это нужны многие века: «черной легенде Англии» уже за полтысячелетия перевалило, но попробуйте-ка переспорить сотни миллионов школьных учебников…
В гостях:
В программе рассказывается о Ричарде III (1452 – 1485), короле с 1483, последнем из династии Йорков. Стал королём во время войны Алой и Белой роз: назначенный в 1483 протектором королевства при малолетнем Эдуарде V (сыне Эдуарда IV) низложил его и заключил в Тауэр. В битве при Босворте (1485) потерпел поражение и был убит.
РИЧАРД III - ГЕРОЙ ХРОНИК ШЕКСПИРА
Даже тот, кто успел забыть когда-то прочитанные страницы исторических учебников, повествующие о войне Роз, хорошо помнит мрачную фигуру хромого Ричарда III, коварного и зловещего убийцу, устранявшего одного за другим родственников, стоявших на его пути к трону.
Таким он предстает в драматических хрониках Шекспира «Генрих VI» (ч. III) и особенно «Ричард III», на века закрепивших за ним мрачную, обагренную кровью известность. Считалось, что именно по наущению Ричарда был убит в Тауэре Генрих VI, казнен взятый в плен его сын принц Эдуард, что по приказу Глостера умертвили его брата Джорджа, герцога Кларенского (по слухам, убийцы утопили его в бочке с вином). Этот горбатый, уродливый человек шел к трону, не останавливаясь ни перед какими преступлениями.Прежде всего Ричард поспешил расправиться с родственниками королевы - Вудвилами, которые могли оспаривать у него влияние на Эдуарда V. Брат королевы Энтони Вудвил (граф Риверс), ее сын от первого брака лорд Грей и другие вельможи были схвачены и переданы в руки палача. Еще до этого Глостер женился на Анне Уорик, дочери убитого им или при его участии графа Уорика и невесты (у Шекспира - жены) принца Эдуарда, сына Генриха VI. Сцена обольщения Глостером Анны у гроба короля Генриха VI принадлежит к числу наиболее известных мест в трагедиях гениального драматурга. В ней Шекспиру удалось показать всю силу безграничного вероломства и кошачьей изворотливости герцога Глостерского, сумевшего привлечь на свою сторону женщину, страстно его ненавидевшую за преследования и убийства ее близких. Ричард предстает в этой сцене не просто злодеем, но человеком выдающегося ума, огромных способностей, служащих ему, чтобы творить зло. Все свои жестокие дела, говорит Ричард, он совершил из любви к ней, леди Анне, домогаясь ее руки. Страстными речами он опутывает свою жертву, ссылками на свою безграничную любовь обезоруживает взрывы ее ненависти и отчаяния и добивается согласия на брак. При этом Ричард нисколько не любит Анну: женитьба на ней - еще один шаг в сложной политической игре. После ухода Анны Ричард сам останавливается в изумлении перед своим искусством:
Как! Я, убивший мужа и отца,
Я ею овладел в час горшей злобы,
Когда здесь, задыхаясь от проклятий,
Она рыдала над истцом кровавым!
Против меня был Бог, и суд, и совесть,
И не было друзей, чтоб мне помочь.
Один лишь дьявол да притворный вид.
«Ричард III», акт I, сцена 2
Некоторые критики упрекали Шекспира за психологическое неправдоподобие этой сцены, но все дело в том, что Анна действительно согласилась стать женой Ричарда! Правда, скоро она скончалась при довольно подозрительных обстоятельствах. Надо добавить, что к этому времени она не только не была нужна Ричарду, но и просто мешала осуществлению его дальнейших планов…
Укрепив свое положение путем расправы над родственниками королевы, Ричард Глостерский решился на следующий шаг. По его наущению брак Эдуарда IV с Елизаветой Вудвил был объявлен незаконным, поскольку Эдуард еще до этого был помолвлен с двумя невестами, в том числе с дочерью Людовика XI. Эдуард V, как «незаконный» сын, был лишен престола и вместе со своим младшим братом Ричардом посажен в Тауэр. Обоих мальчиков после этого видели лишь не сколько раз, и об их дальнейшей судьбе долго не было ничего известно. Однако уже тогда ходили слухи, впоследствии подтвердившиеся, об умерщвлении принцев. Убийство детей считалось особенно тяжким преступлением и по тем суровым временам. В шекспировской хронике, когда Ричард предлагает осуществить это убийство герцогу Бекингему, даже этот верный приспешник кровавого короля отшатывается в ужасе. Правда, палач вскоре нашелся - Ричарду представили сэра Джеймса Тирела, который в надежде на милость монарха согласился исполнить его черный замысел. Слуги Тирела Лай-тон и Форрест, по словам их хозяина, «два стервеца, два кровожадных пса», задушили принцев, но и они были потрясены содеянным. А их хозяин Тирел восклицает:
Кровавое свершилось злодеянье,
Ужасное и жалкое убийство,
В каком еще не грешен был наш край!
Акт IV, сцена 1
(Шекспировской трагедией навеяна и знаменитая картина Деляроша «Сыновья Эдуарда», хранящаяся в Лувре: два мальчика в богатых нарядах сидят на кровати в темнице и с ужасом смотрят на двери своей камеры, откуда придет смерть…)
Но Ричард, хотя и смущен злодеянием, опасаясь мщения неба, упрямо идет к своей цели. Он решает вступить в брак с дочерью королевы Елизаветы (той самой Елизаветы, которую он же объявил недавно любовницей Эдуарда IV) - жениться на сестре убитых им принцев, чтобы укрепить свое положение. И главное - не допустить, чтобы принцесса вышла замуж за Генриха Тюдора, претендента на престол от ланкастерской партии, который готовился во Франции к высадке на английскую землю и пытался привлечь на свою сторону всех недовольных Ричардом из рядов Йоркской партии. У Шекспира здесь следует еще более потрясающая воображение зрителя сцена переговоров между Елизаветой и Ричардом, убеждающим ее отдать дочь за него - убийцу ее сыновей и брата. Но час мщения уже близок, судьба неумолима…
Агенты Ричарда пытались держать под наблюдением каждый шаг Генриха Тюдора. Они не раз предпринимали попытки похитить и увезти его в Англию. Однако, переезжая с места на место по территории Бретани и других областей Франции, Генрих не только умело обходил ловушки, но и организовал свою секретную службу, успешно соперничавшую с разведкой бывшего герцога Глостерского. Агенты Генриха многократно пересекали пролив, сплетая сети новых заговоров, организуя восстания. Им удалось вступить в контакт с недовольными Ричардом в самой Йоркской партии, в том числе с королевой Елизаветой. Первая попытка Генриха высадиться в Англии осенью 1483 года закончилась провалом. Поднятое было восстание против Ричарда окончилось полной неудачей. Флот Генриха был рассеян бурей, он сам едва добрался до Бретани.
В августе 1485 года Генрих Тюдор снова высадился со своими сторонниками у себя на родине, в Уэльсе, и двинулся навстречу спешно собранной королевской армии. 22 августа в битве при Босворте Ричард потерпел полное поражение и был убит. Сражение было выиграно в основном благодаря усилиям тайных ланкастерских агентов, сумевших договориться с одним из главных военачальников Ричарда - сэром Уильямом Стэнли - и его братом Томасом, женатым на матери Генриха Тюдора. Три тысячи тяжеловооруженных всадников, составлявших отряд Стэнли, в разгар сражения неожиданно перешли на сторону неприятеля, что решило исход битвы при Босворте.
Такова вкратце история заключительной стадии войны Алой и Белой розы, при изложении которой мы преимущественно следовали за шекспировской драмой «Ричард III». Основная канва событий, о чем повествуется в ней, соответствует действительности. Другой вопрос - оценка самого Ричарда, выяснение ответственности, которую он несет за приписываемые ему преступления.
Шекспир писал более чем через столетие после событий, о которых говорится в исторической драме «Ричард III». В течение всего этого времени престол находился в руках победителя Ричарда - Генриха Тюдора, коронованного под именем Генриха VII, и его потомков. Во время написания драмы на троне находилась внучка Генриха VII королева Елизавета I, и это в известной мере предопределяло отношение любого писателя этой эпохи к фигуре Ричарда III, от которого Англию «спас» основатель новой династии Тюдоров.
Главное, однако, состоит в том, что все источники, которыми мог располагать молодой Шекспир при написании своей драмы, также исходили из той же схемы - мрачный убийца Ричард III и «спаситель» страны от его тирании ангелоподобный Генрих Тюдор. Мы знаем эти источники: хроника Холиншенда, которой пользовался Шекспир и которая в свою очередь восходила при освещении последнего периода войны Роз к работе Холла (середина XVI в..), и особенно биография Ричарда III, принадлежащая перу автора знаменитой «Утопии» Томаса Мора. Эту биографию Мор писал в 1513 году и во многом основывался на рассказах Джона Мортона, активного участника войны Роз. Биография Мортона не дает основания считать его не вызывающим сомнения свидетелем. Первоначально сторонник ланкастерской партии, он перешел на сторону Эдуарда IV и сделался своим человеком для клана Вудвилов. Он был участником их попытки захватить власть после смерти Эдуарда IV. Когда власть перешла в руки Ричарда III, Мортон бежал к Генриху Тюдору, в правление которого он стал лорд-канцлером, архиепископом Кентерберийским и, наконец, по просьбе короля был возведен папой Александром VI Борджиа в сан кардинала. У современников Мортон заслужил репутацию человека алчного и совершенно небрезгливого в средствах. Несомненно, Мортон рисовал Ричарда в самых черных красках. Томас Мор, воспроизведя версию епископа в своей «Истории Ричарда III», явно преследовал помимо всего прочего и собственную цель - обличение королевского произвола, жестокости и деспотизма, которое возможно было сделать лишь на примере такого монарха, как Ричард III, признанного даже самой властью злодеем. Другие историки эпохи Тюдоров, писавшие о войне Роз, особенно приглашенный Генрихом VII гуманист Полидор Вергилий, официальный историограф короля, столь же пристрастны в освещении Ричарда III. («История Англии» Полидора Вергилия, начатая в 1506 году, была опубликована в 1534 году.)
На всю предысторию борьбы за корону в последние годы жизни Эдуарда IV и в первые месяцы после его смерти можно взглянуть и с другой стороны - противников Генриха VII.
Для восстановления подлинной картины ученым пришлось обратиться прежде всего к документам, относящимся ко времени правления Эдуарда IV и особенно самого Ричарда III, изданным при Ричарде законам, королевским распоряжениям и другим немногочисленным материалам, которые не были уничтожены победившими Тюдорами, к донесениям дипломатов. Необходимо было по возможности проверить все сообщения историков, писавших в Тюдоровскую эпоху. А в документах, относящихся ко времени до битвы при Босворте, нет упоминания даже о физических недостатках «горбуна» Ричарда, которые в Тюдоровский век выдавали за внешнее проявление дьявольской натуры последнего короля Йоркской династии! Они рисуют Ричарда способным администратором, неизменно сохранявшим верность Эдуарду IV, даже когда ему изменил другой брат короля - герцог Кларенс. Ричард либо вовсе не был причастен к убийствам, якобы совершенным по его приказу, либо делил ответственность за них вместе с Эдуардом IV. Все его действия не обнаруживают ни особого пристрастия к интриге, ни жестокости, которая отличала бы его от других главных участников войны Роз.
В мае 1464 года, в двадцать два года, Эдуард IV женился на Елизавете Грей (урожденной Вудвил), которая была на пять лет старше его. Ее первый муж, приверженец Ланкастеров, погиб в одном из сражений. Согласно средневековым английским представлениям, невеста монарха должна была быть королевского рода и уж во всяком случае вступать впервые в брак, а не быть вдовой с двумя детьми. Одни современники приписывали чары Елизаветы тому, что она колдунья, другие полагали, что по закону она оставалась только любовницей короля - это было широко распространенное мнение (которое разделяла и мать Эдуарда IV, герцогиня Йоркская), о нем была отлично осведомлена сама королева.
Она прожила с Эдуардом девятнадцать лет, сохраняя притворной покорностью и мягкостью влияние на мужа. А двое сыновей королевы от первого брака и один из ее братьев выступали частыми компаньонами Эдуарда, предававшегося самому безудержному разврату. Зато семейство Вудвилов - сыновья королевы, пятеро братьев и шесть сестер - путем браков и расточительных королевских пожалований успело захватить огромные земельные владения. Уже в год коронации королевы ее двадцатилетний младший брат женился на вдовствующей герцогине Норфолк, которой исполнилось восемнадцать лет.
Понятно, что для королевы и ее семейства, особенно в первые шесть лет после ее замужества, когда она еще не имела детей от короля, большую опасность представляли братья Эдуарда IV, и прежде всего Джордж, герцог Кларенс, бывший тогда наследником престола и пользовавшийся даже известной популярностью. А главное, возможно, Кларенс знал опасную тайну - об обручении Эдуарда до женитьбы на Елизавете с леди Элеонорой Батлер, дочерью графа Шрюсбери (вероятно, из политических соображений в самый разгар войны Роз). Филипп Коммин, известный французский государственный деятель и мемуарист, современник событий, передает, что хранитель королевской печати Роберт Стилингтон, который составил брачный контракт и присутствовал при обручении, утверждал, что он позднее обвенчал короля и Элеонору Батлер. (Стоит отметить, что до поры до времени Стилингтон хранил молчание, а в 1466 году, в год смерти ушедшей в монастырь леди Элеоноры, он был возведен в сан епископа Бата и Уэльса, в следующем году стал лорд-канцлером). Даже если счесть свидетельство Стилингтона о венчании короля не соответствующим действительности, одно обручение по юридическим нормам того времени лишало законной силы брак Эдуарда с Елизаветой Вудвил. Об обручении знала герцогиня Йоркская, от нее, возможно, и ее сын, герцог Кларенс, которого мать не случайно рассматривала как законного наследника престола и после рождения детей Эдуарда IV. В 1478 году Кларенс был казнен. А после его убийства был посажен в Тауэр Стилингтон «за слова, наносящие ущерб королю и его государству». Однако епископ, видимо, сумел убедить Эдуарда, что будет держать язык за зубами, и через три месяца был выпушен на свободу.
Вероятно, незадолго до смерти Эдуард IV освободился от влияния семейства Вудвилов. По крайней мере в завещании он назначил Ричарда Глостерского протектором королевства и единственным опекуном своих детей. Для Вудвилов ставка была велика - в случае победы над Ричардом они могли рассчитывать на долгие годы бесконтрольного правления от имени Эдуарда V, которому было всего 12 лет. Сам молодой наследник престола в это время находился у матери и, следовательно, под контролем Вудвилов, в городе Лудлоу. В Тауэре распоряжался сын королевы - маркиз Дорсет. Как свидетельствует «Крайлендская хроника», написанная по свежим следам событий, брат Елизаветы лорд Риверс и маркиз Дорсет вступили в заговор с целью убийства Ричарда. Хотя 21 апреля 1483 года в одном официальном документе Ричард был назван протектором королевства, в последующие дни Риверс и Дорсет издавали приказы тайного совета от собственного имени, не упоминая Ричарда. Герцог Глостерский ответил быстрым контрударом: перехватил по дороге Эдуарда V, которого сторонники Вудвилов пытались увезти в Лондон. Риверс и другие заговорщики были арестованы и казнены.
Особые усилия прилагались исследователями для выяснения вопроса о главном преступлении, вменявшемся Ричарду, - убийстве его племянников. Казнь противников в начале правления в те времена была обычной мерой, к которой прибегали и предшественники, и преемники Ричарда на троне английских королей.
«ТЮДОРОВСКИЙ МИФ»
Вопрос об умерщвлении принцев некоторые исследователи называют самым известным детективом в истории Англии. Как это ни удивительно, но версия об убийстве Ричардом его племянников, рассказанная Шекспиром, принимавшаяся за истину миллионами зрителей и читателей его драматических хроник, повторявшаяся на протяжении столетий в сотнях исторических книг, базируется на такой шаткой основе, как признание подсудимого, причем оно вполне могло быть и вынужденным самооговором, если… оно вообще имело место. Это признание не имеет никаких документальных подтверждений. Конечно, участники тайного злодейства, заботясь о своих интересах, а не об удобствах будущих историков, по самой логике вещей не должны были оставлять такие следы, которые можно было бы счесть за несомненные доказательства. Трудно предположить, чтобы Ричард отдавал своим шпионам письменные распоряжения об убийстве племянников, а те представляли верноподданнические, тоже письменные, отчеты о совершенном преступлении. А если и были такого рода документы, восходившие ко времени убийства и к непосредственным его участникам, то у них было очень мало шансов осесть в государственных и частных архивах и сохраниться до того времени, когда исследователи стали разыскивать следы былой трагедии.
Однако при всем этом нельзя вполне объяснимое отсутствие безусловных свидетельств считать обстоятельством, не заслуживающим внимания, и вместе с тем вполне доверять слухам, исходившим от людей, которые не могли, по всей вероятности, точно знать истину из первых рук. Фактом является то, что после 1484 года никто не видел сыновей Эдуарда IV, заключенных в Тауэр летом 1483 года. По слухам, они были убиты уже предшествующей осенью, хотя и это никем не доказано. И запрещение Ричарда допускать кого-либо к принцам, может быть, было дано вовсе не для того, чтобы незаметно убить племянников. Он, вероятно, опасался, что среди бывших слуг Эдуарда V могли находиться агенты его врагов - Вудвилов, стремившихся вырвать узников из рук нового короля. Если же принцы действительно были мертвы к этому времени, то их убить могли только по приказанию одного или двух лиц (или их совместно), а именно: Ричарда III и его ближайшего советника Генри Стаффорда, герцога Бекингема. Если, однако, они погибли позднее, загадка допускает и другие решения…
Известие о гибели принцев передает современник - итальянец Манчини, уехавший из Англии летом 1483 года и составлявший свои заметки в декабре того же года. Однако он оговаривается, что это лишь слух и что ему не известно, как были умерщвлены Эдуард V и его брат, если они действительно погибли в Тауэре. Как отмечается в составленной примерно через два десятилетия «Большой хронике», о смерти принцев стало широко известно весной 1484 года. Слухи эти, возможно, имели основание, но могли распространяться и безотносительно к тому, живы или мертвы принцы. Дело в том, что свержение короля с престола почти всегда сопровождалось последующим убийством. Такова была судьба Эдуарда II и Ричарда И (XIV в.), Генриха VI, ряда лиц королевской крови, которые могли стать соперниками монарха и были казнены по приказу Эдуарда IV, а впоследствии Тюдоров - Генриха VII и его сына Генриха VIII.
В январе 1484 года на собрании французских Генеральных штатов в Туре канцлер Франции Гийом ле Рошфор сообщил об убийстве принцев. Ничего не известно об источниках, на которых он основывал свое заявление. Однако об этом можно догадываться. Стараниями исследователей доказано, что канцлер был связан с Манчини. Вероятно, он говорил с его слов, тем более что отношения французского двора с Ричардом III были очень напряжены и Рошфору было выгодно повторить известие, чернившее английского короля. Хроники, написанные в первые годы царствования Генриха VII, ничего не прибавляют к уже известному, хотя к составлению одной из них имел отношение Джон Рассел, канцлер в правительстве Ричарда. В этой последней лишь подчеркивается, что слух об убийстве принцев был сознательно распушен сторонниками герцога Бекингема незадолго до начала мятежа. И только у авторов, писавших в начале XV в., в частности у придворного историографа Полидора Вергилия и особенно у Томаса Мора в его жизнеописании Ричарда III, мы находим подробный рассказ об убийстве сыновей Эдуарда IV. Там же мы узнаем о роли, сыгранной сэром Джеймсом Тирелом, его слугами Форрестом и Дайтоном, о том, что тела убитых принцев были сначала спрятаны под камнями, а потом, поскольку Ричард счел это место недостойным для погребения лиц королевской крови, тайно похоронены священником Тауэра, который только один и знал место погребения.
В этой истории много неправдоподобного, даже если отвлечься от тех «дословно» передаваемых разговоров между Ричардом и Тирелом, которых Мор явно не мог знать и которые он вставил в свое сочинение, следуя традиции, идущей от античных историков.
Сам рассказ о том, что Ричард искал человека, способного на убийство, что ему представили Тирела, неверен. Тирел еще до этого был более десяти лет доверенным лицом Ричарда, который использовал его для особо сложных поручений. Тирел занимал важные административные посты.
Мор повествует, что до Тирела Ричард обратился к наместнику Тауэра сэру Роберту Брекенбери, но тот смело отказался участвовать в убийстве. Между тем Роберт Брекенбери с готовностью по приказу Ричарда, якобы написавшего ему два письма (так и не обнаруженных), передал ключи от Тауэра в руки Тирела. Отдать такой приказ, вдобавок письменный, человеку, не одобрявшему убийства, было бы глупостью, а Ричарда никто не считал идиотом. Более того, как явствует из документальных свидетельств, «благородный» Брекенбери, несмотря на этот эпизод, не потерял расположения короля, который пожаловал ему ряд высоких наград и доверил ответственные посты. В решительный час, в августе 1485 года, Брекенбери погиб, сражаясь за Ричарда. Может, это спасло его от казни и от признаний вроде «исповеди» Тирела. Эти факты делают весьма сомнительной историю «отказа» Брекенбери от участия в преступлении. Напротив, она могла возникнуть, чтобы как-то объяснить позицию коменданта Тауэра, пользовавшегося в целом неплохой репутацией у современников. Поведение Брекенбери становится понятным, если предположить, что «ужасное и жалкое убийство» совершилось не в то время, когда он занимал пост коменданта Тауэра.
Неясным становится в рассказе Мора еще один момент: Тирел, не доверяя тюремщикам, решил осуществить дело с помощью собственных слуг. Но где были в эту роковую ночь стражники и надзиратели Тауэра, так и неизвестно. О слугах Тирела, участвовавших в убийстве, вообще ничего не говорится. Все попытки исследователей обнаружить лиц с этими именами в документах периода правления Ричарда окончились неудачей: однофамильцы явно не походили на Дайтона и Форреста из рассказа Мора. Конечно, это, возможно, простая случайность, но и она имеет известное значение, если учесть явные несовпадения в рассказе о поведении главных действующих лиц. Но это не значит, что версия Мора в основе своей не соответствует действительности. Ее источником является признание самого Тирела, сделанное им, как уже отмечалось, почти через два десятилетия после событий, в 1502 году. Обстоятельства, при которых были даны показания, заслуживают особого внимания, но прежде всего надо обратиться к карьере Тирела после 1483 - 1484 годов, когда он, по его признанию, стал убийцей сыновей Эдуарда IV.
Один из новейших биографов Ричарда III, П.М.Кендал, подчеркивает такой многозначительный факт. Сэр Джеймс Тирел был едва ли не единственным приближенным Ричарда, занимавшим важные должности и при короле Генрихе VII. (Речь идет, разумеется, не о крупных феодалах типа Стэнли, которые вошли в милость Генриха ценой измены, а именно о лицах из непосредственного окружения Ричарда.) Тирел не участвовал в битве при Босворте. Он в это время занимал пост коменданта Гине - крепости, прикрывавшей французский город Кале, который уже более ста лет находился в руках англичан. Генрих лишил Тирела двух важных должностей, которые были даны ему Ричардом. Но новый король не провел через парламент обвинение Тирела в государственной измене, как это было сделано в отношении других сторонников Йоркской партии. Можно предположить, что Генрих, еще очень непрочно чувствуя себя на троне, не желал окончательно порывать с Тирелом, в руках которого находилась сильная крепость. Менее объяснимо то, что подозрительный Генрих вскоре вообще сменил гнев на милость - Тирел начал снова быстро делать карьеру. В феврале 1486 года, всего через полгода после битвы при Босворте, Тирел был пожизненно утвержден в должностях, которые у него были ранее отняты, ему стали давать важные дипломатические поручения, Генрих в документах именовал Тирела своим верным советником. На протяжении первых полутора десятков лет правления Генриха, как мы убедимся ниже, у Тирела было более чем достаточно возможностей перейти на службу врагов Тюдора. Однако он рискнул на это очень нескоро, когда в 1501 году во главе Йоркской партии стал представитель свергнутой династии граф Сеффолк. Разведка Генриха быстро обнаружила измену. Но Тирел к этому времени настолько прочно вошел в доверие к королю, что один из шпионов сообщал об опасении, высказанном сэром Ричардом Нэнфаном, помощником коменданта Кале, не воспримут ли в Лондоне известие об измене Тирела как наветы его врагов, в частности того же Нэнфана.
В начале 1502 года гарнизон Кале осадил крепость Гине, где укрылся Тирел. Его, судя по всему, решили выманить для переговоров с канцлером казначейства Томасом Лавелом, послав для этого скрепленный государственной печатью документ, в котором коменданту Гине гарантировалась безопасность. Тирел попался в ловушку. Потом под угрозой смерти ему приказали вызвать из крепости Гине своего сына Томаса. Когда и это удалось, Джеймс и Томас Тирелы были отвезены под охраной в Лондон и брошены в Тауэр. 2 мая 1502 года Тирел вместе с несколькими йоркистами был доставлен в суд, сразу же приговорен к смерти и 6 мая обезглавлен на Тауэр-хилле. Однако, это важно отметить, Томас Тирел, осужденный на другой день после отца, не был казнен. Более того, в 1503 - 1504 годах он добился отмены приговора в отношении себя и своего погибшего отца (эта милость была, впрочем, оказана и ряду других осужденных йоркистов).
Признание Джеймса Тирела было явно сделано незадолго до казни, во всяком случае после его заключения в Тауэр. Генриху VII было нужно такое признание. На протяжении всего его царствования не прекращались попытки свергнуть первого Тюдора с трона при помощи самозванцев, принимавших имена сыновей Эдуарда IV. А в 1502 году скончался наследник престола принц Артур, и теперь сохранение династии Тюдоров на престоле зависело от жизни одного подростка - младшего сына короля Генриха, что должно было, конечно, оживить надежды сторонников Йоркской партии (Артур умер в апреле, за месяц до казни Джеймса Тирела).
Заручиться признанием Тирела в убийстве было для Генриха очень важно. Но чтобы это признание приобрело вес, оно должно было быть по обычной тогда форме - как предсмертное заявление осужденного, уже на эшафоте, за минуту до того, как голова преступника падет под секирой палача. Оно - кому охота и расчет лгать за минуту до казни, отягощая душу новым смертным грехом, - считалось не подлежащей сомнению истиной. И Тюдоры, как мы убедимся еще неоднократно, обычно тем или иным способом добивались нужного покаяния, даже если оно бывало заведомой ложью…
В данном случае такого признания не было сделано, по крайней мере все современные источники молчат об этом. Лишь после обезглавливания коменданта крепости Гине - неясно, когда точно, - Генрих разрешил распустить слухи о признании Тирела. Любопытно, что в этом рассказе, восходящем к Генриху VII и его окружению, фигурирует и такой эпизод, как допрос слуги Тирела - Лжона Дайтона, участника убийства. При этом добавлялось, что Дайтон, больше всего способствовавший распространению знакомой нам версии об убийстве, после допроса был освобожден. Томас Мор и Полидор Вергилий излагают, однако, эту версию не со слов Джона Дайтона. Оба автора нигде ни словом не намекают, что им приходилось встречаться с Дайтоном. Мор в одном месте, между прочим, замечает, что основывается на свидетельстве Тирела, в другом - что передает услышанное им от хорошо осведомленных людей. По-видимому, слухи о признании Тирела были либо слишком скудными, либо слишком противоречивыми, чтобы Мор мог составить более точное описание событий. Мор со свойственной ему щепетильностью добавляет, что «некоторые все еще сомневаются, погибли ли они в его время или нет».
Томас Мор и Полидор Вергилий были друзьями и писали историю царствования Ричарда III почти одновременно, вероятно, знакомились с работами друг друга еще во время их подготовки. Тем интереснее, что Полидор Вергилий, рассказывая о гибели принцев, расходится с Мором в ряде существенных деталей, не упоминает слуг Тирела. И, главное, тоже делает неожиданное заявление, что неизвестно, как именно были убиты сыновья Эдуарда, т.е. не знает той самой драматической сцены, которую передает Мор и которую с такой художественной силой воспроизводит в своей трагедии Шекспир. «Большая хроника», составленная также после казни Тирела, сообщает, что убийцей был либо Тирел, либо другой, не названный приближенный Ричарда. Эта хроника указывает далее, что принцы были либо задушены, либо утоплены, либо умерщвлены отравленным кинжалом, т.е., иначе говоря, лишь перечисляет возможные способы убийства, явно не имея сведений о том, как обстояло дело в действительности. Бернар Андре, официальный биограф Генриха VII, закончивший жизнеописание монарха примерно в 1503 году, т.е. тоже после «признания» Тирела, ограничивается простым указанием, что Ричард III секретно приказал заколоть своих племянников мечом. Последующие тюдоровские историки не имели никаких дополнительных источников информации, они лишь пересказывали Полилора Вергилия и Томаса Мора, иногда добавляя свои собственные, ни на чем не основанные домыслы.
Таким образом, многое говорит за то, что Джеймс Тирел, возможно, вовсе и не делал своего признания, которое было так искусно использовано Генрихом VII для очернения памяти поверженного противника. Но и Генрих VII, конечно, не мог мечтать о том, что благодаря гению Шекспира это показание Тирела обеспечит Ричарду такую мрачную известность у потомства. А если Тирел и сделал приписываемое ему признание, то правдивость такой исповеди, вырванной у осужденного на казнь, вопреки мнению современников, очень сомнительна: тому имеется и будет приведено немало примеров в дальнейшем изложении.
Сомнение в том, существовало ли вообще признание Тирела, еще не решает вопроса, был ли он убийцей принцев. Нет свидетельств того, что Тирел принадлежал к числу особо доверенных лиц Ричарда, хотя он продвигался на его службе и к 1485 году был комендантом крепости Гине. Тирел был оставлен на этом важном посту и после битвы при Босворте, что свидетельствует о большом доверии к бывшему стороннику Йоркской династии. Откуда могло возникнуть такое доверие? Вероятно, Тирел, считавший себя недостаточно вознагражденным за верную службу Ричарду, вступил в тайные сношения с Генрихом, когда тот еще находился изгнанником во Франции. Какую же особенно важную информацию мог получить Генрих от Тирела? Конечно, это могли быть только заверения, что принцы мертвы и что он сам лично участвовал в их убийстве. Ничто в характере Генриха VII не заставляет нас предположить, что он из моральных соображений отверг бы предложение Тирела перейти на его сторону. Комендант Гине мог даже уверять, что убийство принцев было совершено в пользу Генриха, хотя он и действовал по наущению Ричарда III. Не имей Генрих такой информации, ему явно не было смысла спешить с вооруженным выступлением против Ричарда, которое могло пойти, если бы живы были принцы, им на пользу. Как мог Генрих двинуться со своей армией на север от Лондона, не будучи уверенным, что в Лондоне, узнав о поражении узурпатора, не попытаются вернуть из Тауэра на престол «законного короля» Эдуарда V?
Однако в интересах ли Генриха VII было приписать Тирелу убийство принцев, если тот был неповинен в этом преступлении? Было известно, что на протяжении более чем полутора десятков лет он тайно пользовался милостью и благосклонностью Генриха VII. Это само собой заставляло думать, что он принял сторону Ланкастеров еще до битвы при Босворте. Но в таком случае милости и отличия, которые получал Тирел от Генриха VII, наводили на мысль, что король по крайней мере одобрял злодеяние и наградил убийцу, если не прямо подстрекал к этому лихому делу. Поэтому со стороны Генриха было разумным лишь кратко известить о признании Тирела, не излагая его подробности и не давая пишу для пересудов, могущих лишь повредить репутации по-прежнему непопулярного короля.
Нам неизвестны ни мотивы Тирела, побудившие его к признанию, ни подлинное содержание его показаний, если они были сделаны, но допустимо высказать по этому поводу достаточно правдоподобные догадки. Признание было сделано для спасения души, что было обычным в поведении человека того времени в ожидании близкой и неминуемой смерти. (Не следует забывать и о помиловании сына Тирела, которое могло быть платой за выгодное правительству заявление отца об участии в убийстве принцев.) Но вместе с тем, поскольку в признании нельзя было лгать, не рискуя спасением души, оно, возможно, включило такие неудобные моменты, как рассказ о тайных связях Тирела с Генрихом VII, относящихся ко времени убийства принцев. Все это могло свидетельствовать только о том, что на деле Тирел уведомил Генриха о судьбе принцев, а отнюдь не исполнял его приказы, когда на троне еще сидел Ричард III.
Эта цепь догадок находит косвенное подтверждение в том, что в 1502 году дело шло не только о вине сэра Лжеймса Тирела. Как выясняется, комендантом Тауэра до 17 июля 1483 года был вовсе не Роберт Брекенбери, которому будто бы Ричард предложил убить принцев и после отказа которого обратился к услугам Тирела. На деле до 17 июля (время, когда, вероятно, были убиты принцы) комендантом Тауэра был близкий друг Ричарда III Джон Говард, которому буквально через несколько дней после того, как он покинул пост коменданта Тауэра, 28 июля 1483 года, был дарован Ричардом титул герцога Норфолка. Между тем младший из убитых принцев, Ричард, наряду с другими своими титулами носил титул герцога Норфолка с тех пор, как его «женили» на Эн Маубрей, малолетней дочери и наследнице покойного герцога Норфолка. Эн Маубрей скончалась девяти лет от роду, и принц Ричард унаследовал титул ее отца и огромное состояние. После убийства принца Ричарда Джон Говард - новоявленный герцог Норфолк - должен был вместе с титулом получить это состояние. Но он погиб, храбро сражаясь за Ричарда при Босворте, вероятно, не вступая до этого в сношения с Генрихом VII. Его сын Томас Говард, тоже сражавшийся на стороне Ричарда III, после Босворта более трех лет содержался в тюрьме, но потом Генрих счел возможным доверить ему командование войском, которое подавило мятеж противников короля в Йоркшире. В 1513 году Томас Говард нанес сокрушительное поражение шотландцам в битве при Флоддене, за что ему был дарован титул герцога Норфолка, который носил его отец. После смерти Томаса, герцога Норфолка, его титул перешел к сыну, тоже Томасу, о котором придется еще немало говорить на последующих страницах.
Что же побудило Генриха VII простить сына Говарда и даже выказывать ему свою благосклонность? Многие современники, в отличие от историков, могли знать, кто являлся комендантом Тауэра в тот момент, когда, по общему мнению, были убиты принцы. Вероятно, милости, оказываемые Томасу Норфолку, они считали свидетельством того, что Генрих одобрял преступление и жаловал причастных к нему лиц. Все это могло побудить короля, лишь упомянув о признании Тирела, не назначать никакого расследования и поспешить «закрыть дело». «История Ричарда III» была написана Мором через десять лет, впервые напечатана еще через три десятилетия, когда вопрос об этом признании потерял политическое значение.
Однако почему в работе Мора исчезло упоминание о Джоне Говарде как коменданте Тауэра и внимание сосредоточено на Роберте Брекенбери? Надо учитывать, что Мор был знаком с сыном Джона Говарда - Томасом, одно время близко сошелся с его внуком Томасом-младшим, а они были крайне заинтересованы в том, чтобы скрыть роль их деда и отца в убийстве принцев. На карту ведь была поставлена законность наследственных владений этого могущественного герцогского рода. Они вполне могли снабдить Мора заведомо неправильными сведениями о том, кто в июле 1483 года был комендантом Тауэра. Но воспроизведение Мором неверных сведений в этой части его рассказа еще не опровергает все остальное, о чем повествуется в «Истории Ричарда III». Если принцы действительно убиты, как считают, где-то между летом 1483-го и весной 1484 года, а никто из приближенных Ричарда, посвященных в тайну, не пережил битву при Босворте, то вполне вероятно, что Генрих VII вообще не имел возможности установить истину. Значит ли все это, что нет способов приблизиться к раскрытию тайны убийства?
Одно время казалось, что разгадка найдена. Почти через два столетия после окончания войны Роз, в 1674 году, при ремонте одного из помещений Белого Тауэра (здания внутри крепости) под лестницей были обнаружены два скелета, которые приняли за останки Эдуарда V и его брата. Однако методы исследования в конце XVII в. были, по нашим понятиям, весьма примитивны, чтобы не сказать больше. Останки были положены в мраморную урну и захоронены в Вестминстерском аббатстве, являющемся местом погребения многих английских королей.
В 1933 году урна с прахом была извлечена и скелеты подвергнуты медицинскому обследованию. Вывод гласил, что кости принадлежат подросткам, одному из которых было 12-13 лет, а другому - 10. Это вполне совпадает с возрастом принцев в 1483-1484 годах (Эдуард родился в ноябре 1470 года, его брат Ричард - в августе 1473 года), а Генрих VII вернулся в Англию лишь в 1485 году. Однако утверждение медиков, проводивших анализ, что обнаружены следы насильственной смерти от удушья, оспаривалось другими учеными как недоказуемое на основании сохранившихся частей скелетов. Некоторые эксперты высказывали предположение, что старший из подростков был моложе, чем Эдуард V, осенью 1483-го или весной следующего года. Выражалось даже сомнение в возможности доказать, что останки принадлежат детям мужского пола. Экспертиза не установила одного очень важного пункта - к какому времени относятся подвергнутые исследованию кости. (Это, впрочем, нелегко будет определить даже ныне, при более совершенных способах датировки, в случае если произведут новое исследование.) Можно только в одном согласиться с выводами комиссии: если исследуемые скелеты - останки Эдуарда V и его брата, то принцы были действительно убиты летом - осенью 1483 года или через несколько месяцев после этого. Но это «если» крайне обесценивает доказательную силу сделанного вывода. А установить, действительно ли речь идет об останках Эдуарда V и его брата, видимо, не представляется возможным.
С другой стороны, отчеты о найденных скелетах, составленные после их обнаружения в 1674 году, были настолько неопределенны, что не позволяют сколько-нибудь точно установить место погребения. Исследователи давно уже обратили внимание на весьма неправдоподобную деталь в рассказе Мора. По его словам, Ричард III выразил недовольство, что место захоронения убитых принцев, которое на скорую руку подыскали слуги Тирела, недостойно лиц королевской крови. После этого трупы были выкопаны и снова зарыты священником, а где точно - неизвестно. Чем другим можно объяснить эту настойчиво повторяющуюся версию, как не тем фактом, что Тирел не знал места погребения и не мог сообщить о нем властям, что могила так и не была разыскана (или ее вовсе не искали)?
Интересно отметить, что примерно за 30 лет до обнаружения скелетов под лестницей в Тауэре были найдены человеческие кости, замурованные в стене комнаты, находящейся рядом с казематом, где содержались принцы. Это также могли быть их останки (тем более что, если верить одному слуху, ходившему в конце ХV в., принцев заперли в их комнате и уморили голодной смертью). Но возможно и другое: за 900 лет существования Белого Тауэра в качестве тюрьмы для государственных преступников в нем совершалось немало казней. Лишь о некоторых из них сообщают исторические хроники. К тому же Тауэр был не только тюрьмой, но и королевским дворцом, там возможны захоронения самых различных лиц, включая дворцовую прислугу. Между прочим, найденные под лестницей кости - в соответствии с признание Тирела - говорят, скорее, против предположения, что это останки убитых сыновей Эдуарда IV, иначе бы их, вероятно, нашли во время поисков, предпринятых по приказу Генриха VII. Еще труднее на основе исследования скелетов решить другую загадку - кто является убийцей.
Уже в середине 60-х годов XX в. было сделано одно открытие, которое также пытаются использовать для разгадки тайны. Во время строительных работ в Степни, в восточной части Лондона (Ист-Энде), на территории, где в XV столетии находился монастырь, нашли свинцовый гроб, надпись на котором свидетельствовала, что в нем находится тело девятилетней «жены» младшего из принцев - Ричарда, умершей в 1481 году (такие ранние «браки», заключавшиеся из политических соображений, были нередки в средние века). При исследовании трупа некоторые английские ученые высказывали предположение, что девочка была убита по указанию Ричарда Глостерского. Однако подтвердить это опять-таки не представляется возможным. Трудно даже доказать, что такое убийство, которое должно было быть произведено ещё при жизни Эдуарда IV, настолько соответствовало интересам его брата, чтобы тот решился на столь опасный шаг.
Иногда в литературе высказывалось предположение, что слух об умерщвлении принцев был пущен самим Ричардом. Не осмеливаясь признаться в этом злодеянии, он тем не менее хотел извлечь из этого пользу, убедив население, что возможные претенденты на престол - свергнутый Эдуард V и его брат - мертвы и что, следовательно, Ричард теперь уже вне всякого спора является единственным представителем Йоркской династии, имеющим право на трон. Однако такая аргументация не является убедительной. Слух мог повредить Ричарду не меньше, чем прямое заявление о смерти принцев. В то же время он не мог помешать распространению молвы о том, что принцы живы и что их надо вырвать из рук узурпатора. Враги Ричарда поэтому могли использовать оба слуха против Ричарда: с одной стороны, настраивая своих сторонников против убийцы принцев, а с другой - подавая надежду, что сыновья Эдуарда IV еще живы. Так, очевидно, и было на самом деле.
Не исключена возможность, что Ричард накануне битвы при Босворте мог направить принцев в какое-то укромное место или за границу, чтобы они в любом случае не попали в руки ненавистного Генриха Тюдора и не могли быть использованы в дальнейшем Йоркской партией в борьбе за престол.
Вероятно, при оценке «за» и «против» интересы Ричарда в целом требовали физического устранения принцев, хотя ряд соображений говорил в пользу того, чтобы оставить их в живых. Однако признание выгодности убийства для Ричарда еще не объясняет сути дела. Могли быть лица, которым это убийство было так же или еще более выгодно и которые имели возможность совершить это преступление.
Имеются ли какие-либо косвенные свидетельства, что не Ричард приказал убить детей своего брата? Обнаружен приказ Ричарда от 9 марта 1485 года о доставке каких-то вещей «лорду незаконному сыну». Речь, возможно, шла о незаконном сыне Ричарда III Джоне, назначенном капитаном крепости Кале. Но он не был «лордом» и мог быть так назван только из уважения к тому, что является королевским сыном. С другой стороны, «лорд Эдуард», «незаконный сын Эдуард» были обычными именами, под которыми фигурировал в официальных документах свергнутый с престола Эдуард V.
В современной событиям «Королевской хронике» указывается, что двое приближенных Ричарда - канцлер казначейства Уильям Кетсби и сэр Ричард Рэтклиф - возражали против плана женитьбы Ричарда на собственной племяннице, так как опасались, что, став королевой, она попытается отомстить им за участие в казни ее родных: дяди, графа Риверса, и сводного брата, лорда Ричарда Грея. Хроника не упоминает, однако, что принцесса стала бы мстить и за своих братьев, Эдуарда и Ричарда, убитых в Тауэре. Однако, на наш взгляд, не следует придавать большого значения этому действительно странному умолчанию хрониста. Быть может, Кетсби и Рэтклиф по каким-то неясным для нас причинам могли думать, что принцесса будет считать их только соучастниками казни Риверса и Грея, а не убийства своих братьев.
Конечно, самое удивительное - это поведение королевы Елизаветы, истолковать которое на основании известных фактов вряд ли удалось даже Шекспиру. В сентябре 1483 года вдова Эдуарда IV тайно договорилась отдать дочь в жены Генриху Тюдору, и в конце года тот клятвенно заявил о своем намерении жениться на принцессе. К этому времени королева должна была знать о гибели своих сыновей, иначе она вряд ли согласилась бы на брак дочери с Генрихом, смысл которого заключался именно в том, чтобы укрепить его права и повысить шансы на занятие престола. Этот брак ещё больше уменьшал бы возможность для Эдуарда занять престол, и Елизавета могла дать согласие, только будучи уверенной в смерти обоих принцев, заточенных Ричардом III в Тауэр.
Однако через полгода, в марте 1484 года, позиция королевы претерпевает коренное изменение: в обмен на обещание Ричарда III достойно содержать ее с дочерьми она покидает надежное убежище и отдает себя в руки короля. Своей капитуляцией Елизавета наносила серьезный удар по планам Генриха Тюдора, а следовательно, и своей дочери. Она теряла надежду видеть своих потомков на троне английских королей. Более того, Елизавета написала маркизу Дорсету письмо с просьбой вернуться в Англию, и он даже попытался выполнить это указание матери. Маркиз сделал попытку тайно вернуться, но был задержан разведчиками Генриха, которые силой или хитростью побудили Дорсета отказаться от намерения принять сторону Ричарда III.
Чем мог Ричард так повлиять на Елизавету? Предложением жениться на ее старшей дочери, что, по слухам, он и пытался позднее сделать? Но этот слух не подтвержден: ведь женитьбой на принцессе Елизавете Ричард сам бы опроверг собственное утверждение о «незаконности» брака Эдуарда IV с Елизаветой Вудвил, ее матерью, и, следовательно, о незаконности происхождения Эдуарда V и его младшего брата. Иначе говоря, браком с Елизаветой Ричард признал бы себя узурпатором престола. Трудно поверить, чтобы такой умный политик, как Ричард III, решился бы на столь нелепый образ действия. Чем же руководствовалась Елизавета Вудвил? Может быть, она была просто сломлена обрушившимися на нее бедствиями и капитулировала в надежде вновь получить долю прежней власти и влияния. Упомянутый выше историк П. М. Кендал полагает, что Ричард мог воздействовать на Елизавету только тем, что ее сыновья живы и находятся в его власти. Очень трудно поверить, что Елизавета пошла на сделку с Ричардом, будучи убежденной, что вступает в соглашение с убийцей принцев. Могло быть, конечно, ещё одно объяснение - Ричард представил ей неопровержимые свидетельства того, что не он убийца, если оба принца к этому времени уже были мертвы. В это время (точнее, до октября 1483 года) кроме короля убийцей мог быть только герцог Бекингем.
Был ли, однако, этот королевский фаворит заинтересован в убийстве? Ответ будет, несомненно, положительным. С одной стороны, Бекингем мог считать, что оно сильно укрепит к нему доверие Ричарда. С другой - собравшись изменить Ричарду и перейти на сторону Генриха, вероломный герцог не мог не понимать, что весть об убийстве принцев будет вдвойне приятна ланкастерской партии: во-первых, устранялись бы возможные соперники Генриха Тюдора (и самого Бекингема, если он намеревался добиваться трона), во-вторых, гибель принцев могла быть поставлена в вину Ричарду, что направило бы против него ненависть влиятельных сторонников вдовствующей королевы и расстроило бы ряды Йоркской партии. Уже в хрониках того времени можно встретить намеки на то, что Ричард убил принцев по наущению Бекингема. Разумеется, подобного рода утверждения ничего не доказывают, кроме того, насколько смерть принцев была в интересах Бекингема. Этот слух воспроизводят некоторые иностранцы-современники - французский хронист Молинет, известный писатель и политический деятель Филипп Коммин. Можно установить и возможное время, когда герцог совершил убийство, а именно: в середине июля 1483 года, когда он задержался на несколько дней в Лондоне после отъезда Ричарда, чтобы потом нагнать короля в Глостере, а оттуда отправиться в Уэльс для руководства мятежом. Убийство принцев в этот период должно было быть особенно выгодно герцогу, поскольку оно восстанавливало против Ричарда всех сторонников королевы и создавало возможность поддержки мятежа большей частью Йоркской партии. А как великий констебль Англии Бекингем имел свободный доступ в Тауэр.
Во время мятежа Ричард III мог показать принцев народу, будь они еще живы, чтобы ослабить «права» Генриха Тюдора на престол и поддержку их йоркистами из числа противников Ричарда. Однако одновременно Ричард ослабил бы этим и собственную позицию, поскольку в глазах части сторонников Йорков Эдуард V стал бы законным королем. Загадка допускает и здесь два решения.
В рассказах Мора и Вергилия есть одно очень неясное место. Оба источника утверждают, что Ричард отдал приказ об убийстве принцев через несколько дней после расставания с Бекингемом. Тогда не ясно, откуда сторонники королевы Елизаветы и Генриха Тюдора узнали о столь тщательно оберегаемой тайне? Ответ прост: лишь от Бекингема, а он мог знать об этом, если преступление произошло до его последнего свидания с королем, так как маловероятно, чтобы Ричард рискнул посылать сведения об убийстве Бекингему в Уэльс. Наконец, если бы даже Ричард решился на это, то, вероятно, епископ Мортон, сторонник Генриха VII, находившийся в это время с Бекингемом, впоследствии не стал бы молчать о столь важной улике против Ричарда или по крайней мере поведал бы о ней Мору, когда сообщал ему сведения о последнем периоде войны Роз. Однако дело меняется, если принцы были убиты Бекингемом и Ричард узнал об уже свершившемся факте. В этом случае у Мортона было веское основание молчать об обстоятельстве, оправдывающем Ричарда III.
При предположении, что принцы были убиты Бекингемом, становится более объяснимым поведение королевы, которая, убедившись в этом, могла в гневе порвать отношения с союзником герцога Генрихом Тюдором, ради которого тот совершил свое злодеяние. В случае, если убийцей был Бекингем, делается более понятным и поведение коменданта Тауэра Брекенбери, которое остается загадочным при других версиях. Интересно отметить, что после подавления мятежа захваченный в плен герцог отчаянно молил устроить ему свидание с королем. Возможно, это было вызвано надеждой как-то повлиять на Ричарда своими просьбами и обещаниями. Однако наиболее вероятно, что в числе своих заслуг, на которые ссылался бы герцог, прося о пощаде, могло быть напоминание, что он погубил свою душу, совершив убийство малолетних принцев в интересах Ричарда.
Правда, имеется одно загадочное обстоятельство, если держаться версии о виновности Бекингема. Почему после подавления мятежа Ричард не обвинил изменника-герцога в таком преступлении, как убийство принцев? Очевидно, и здесь есть свои причины: Ричарду вообще было невыгодно привлекать внимание народа к принцам, которых он сверг с престола и заточил в Тауэр. Никакие доказательства не могли убедить недоверчивых, что король не пытается снять с себя вину за преступление, взваливая ответственность на своего недавнего ближайшего советника, а теперь поверженного мятежника Бекингема.
Зато предположение об ответственности Бекингема за убийство хорошо согласуется с поведением Генриха Тюдора, который в своих обвинениях, выдвигавшихся против Ричарда в 1484-м и 1485 годах, нигде прямо не возлагал на него вину за гибель принцев, а лишь глухо при перечислении прочих преступлений говорил о «пролитии детской крови». Не потому ли, что у Генриха VII не было никаких доказательств этого, или потому, что он хорошо знал имя действительного убийцы - Бекингема? Или, наконец, благодаря тому, что Генриху было известно другое - принцы ещё живы и по-прежнему заточены в Тауэре? Тем более могли быть причины для молчания, если Генрих был осведомлен, что принцы живы и находятся вне пределов его досягаемости. Не потому ли Генрих не распорядился о торжественных церковных службах в память убитых принцев - это ведь было бы так выгодно для него, но считалось бы кощунством, в случае если сыновья Эдуарда IV были живы.
Последнее предположение также не противоречит известным фактам, объясняя и поведение Ричарда, и действия Бекингема, и, главное, позицию Генриха VII. Когда он отправился в Англию, он мог и не знать о судьбе принцев. Это не было существенно, так как Ричард ни в коем случае не мог использовать их против своего врага. Другое дело, если они были еще живы, когда Генрих овладел Лондоном. В этом случае их исчезновение стало для Генриха, столь непрочно сидевшего на завоеванном троне, политической необходимостью. Тюдоры сурово расправлялись даже через многие десятилетия и с куда менее опасными для них родственниками свергнутых Йорков. В темницу был брошен (вероятно, убит в заключении) незаконный сын Ричарда III, а также сын герцога Кларенса - Эдуард, граф Уорик, позднее, в 1499 году, обезглавленный по приказу Генриха VII. Через полстолетия, в 1541 году, палач буквально изрубил на куски семидесятилетнюю старуху графиню Солсбери только за ее родство с Йоркской династией. А ведь у них было явно меньше шансов стать серьезными претендентами на престол, чем у Эдуарда V и его брата.
Более того, после битвы при Босворте Генрих VII должен был сам укрепить права принцев, приказав сжечь все документы (и снятые с них копии), в которых провозглашались «внебрачными» сыновья Эдуарда IV. Этот шаг стал необходимым, поскольку Генрих для укрепления своей победы решил взять в жены родную сестру Эдуарда V Елизавету, дочь Эдуарда IV и Елизаветы Вудвил (как это до него собирался сделать Ричард III). Этим браком еще раз демонстрировалась законность детей Эдуарда IV и, следовательно, их права на престол. Тем более Генриху VII была необходима смерть Эдуарда V и его брата, если разумеется, они были ещё живы.
Английский историк К. Мэркем в биографии Ричарда III, написанной в крайне апологетических тонах, выдвигает гипотезу, что принцы были убиты Тирелом по приказу Генриха VII в 1486 году. Основанием для этого предположения служит любопытный факт: Тирел дважды получал прошение от Генриха VII - один раз в июне, другой - в июле 1486 года. Но данный случай, хоть и редкий, все же не является единичным, ему можно подыскать самые различные объяснения. Если убийство было совершено по распоряжению Генриха, то становятся понятными и его стремление приписать преступление Ричарду, и его опасение сделать это открыто и прямо, поскольку при этом могла неожиданно выясниться полная картина событий. Лишь через 17 лет, в 1502 году, когда не было в живых никого из приближенных Ричарда III, Генрих решается - и то со ссылкой на (возможно, мнимое) признание Тирела - распространить версию, которая до сих пор преобладает в исторических трудах. Тирел к этому времени оставался единственным, кого можно было превратить в козла отпущения. Другой, по этой версии, соучастник убийства - Джон Дайтон - отделался легко: ему предписали жить в Кале. Вероятно, за эту милость Дайтону было вменено в обязанность распространять сведения об умерщвлении принцев по приказу злодея Ричарда. Остальные сообщники Тирела - Милс Форрест и Биль Слотер (slaughter - по-английски «убивать») - уже умерли. А сколько раз у Генриха до 1502 года были серьезные мотивы, чтобы попытаться всесторонне выяснить картину убийства и сделать ее достоянием всего народа, ведь тогда исчезла бы возможность выставлять новых самозванцев, именовавших себя Эдуардом V и его братом.
Наконец, предположение о еще большей ответственности Генриха, чем вина Бекингема, делает понятным поведение королевы. И не только загадочное примирение с Ричардом, но и последующие действия, уже после воцарения Генриха и женитьбы на ее дочери. Первоначально вдовствующая королева и ее сын, маркиз Дорсет, заняли почетное положение при дворе. Но в конце 1486 года, когда Генрих узнал о появлении первого самозванца, именовавшего себя сыном Эдуарда IV, все изменилось. Королева была лишена владений и заточена в монастырь, где и окончила свои дни, а Дорсет даже арестован с издевательским разъяснением, что, если он подлинный друг Генриха, ему нечего обижаться на эту меру предосторожности, принятую королем. Какой смысл был Елизавете Вудвил поддерживать Йоркскую партию, которая выставила самозванца и которой руководил сын сестры Ричарда III граф Линкольн, назначенный наследником престола после смерти малолетнего сына Ричарда в апреле 1484 года? Другим возможным претендентом мог быть сын Кларенса. Герцог был врагом Елизаветы, и к расправе с ним (по приказу Эдуарда IV) она, несомненно, приложила руку не меньше, чем Ричард Глостерский. Ведь в случае успеха йоркистов дочь Елизаветы лишалась короны, а ее только что (в сентябре 1486 года) родившийся внук Артур - права наследования трона. Чем же объясняется поведение этой вспыльчивой, решительной женщины? Ненавистью к человеку, который прямо или косвенно участвовал в убийстве ее сыновей, считают одни. Нет, возражают другие, Елизавета была к этому времени сварливой интриганкой, очень не ладившей с матерью Генриха VII Маргаритой Бофорт. Меры, принятые Генрихом против матери своей жены, показывали, что он счел ее врагом, вероятно, потому, что, по мнению короля, она узнала, кто был убийцей принцев.
Уже в XVII в. раздавались голоса против традиционной интерпретации образа Ричарда III, которую воспроизвел Шекспир. Так, У. Уинстенли в 1684 году в книге «Английские знаменитости» считал ее клеветой на «достойного государя». Прямые сомнения в верности тюдоровской версии выразил известный писатель Гораций Уолпол в книге «Исторические сомнения в отношении жизни и характера Ричарда III» (1768). Он уверял, что традиционная оценка характера Ричарда «создана предвзятостью и вымыслами. Многие из преступлений, приписываемых Ричарду, кажутся неправдоподобными и, что еще важнее, противоречащими его интересам». Уже книга К. Халстед о Ричарде, вышедшая в середине прошлого века, давала крайне идеализированный портрет короля, так же как биография, написанная С. Мэркемом, в которой роль злодея отведена Генриху VII. Некоторые новейшие английские историки, включая Кендала Лэмба, не во всем идут так далеко, но в азарте борьбы против «тюдоровского мифа» все еще сильно перегибают палку. В Англии есть «Общество Ричарда III», насчитывающее примерно 2500 человек. В 1980 году при принятии парламентом закона, разрешающего искать защиту в суде, если в кино и телепередачах представлен ложный образ какого-либо умершего человека, пришлось внести в него специальную поправку, а именно: подобные иски о восстановлении доброго имени можно принимать лишь в отношении лиц, которые скончались сравнительно недавно. Цель этого уточнения, получившего название «поправка Ричарда III», заключалась в том, чтобы избавить от угрозы судебного преследования сторонников «тюдоровской лжи», запятнавшей честь последнего короля из Йоркской династии…
Обсуждение «тюдоровского мифа» продолжается. В 1970-м и 1980 годах «Общество Ричарда III» добивалось от Вестминстерского аббатства, чтобы оно ходатайствовало о королевском разрешении на новое вскрытие могил, в которых захоронены скелеты, обнаруженные в 1674 году. Современные средства позволяют установить возраст, в котором были убиты дети, а также их пол. Возможно, что это были скелеты детей, которым к августу 1485 года, то есть к моменту гибели Ричарда III, было меньше лет, чем должно было быть обоим принцам. Мнение о целесообразности повторного вскрытия урн с прахом убитых детей разделились, и разрешения на проведение нового обследования не последовало. Это были останки подростков, принадлежащих к знатному роду, сохранились остатки не до конца истлевшей одежды, она была сшита из вельвета, очень дорогой в XV веке ткани, вывозившейся из Италии.
В 1984 году британское телевидение показало программу «Процесс Ричарда III», участвовавшие в ней ученые склонились к вердикту о его невиновности в убийстве племянников.
Историк Э. Уэйр в книге «Принцы в Тауэре» (Нью-Йорк, 1994) попытался подытожить результаты споров последних лет. Так, например, выясняется, что первая ревизионистская попытка была предпринята еще в начале XVII в., то есть за полтора столетия до того, как начались дебаты о вине Ричарда. В 1617 году У. Корнуоллис в книге «Панегирик Ричарду III» отвергал обвинения против этого монарха. Через два года, в 1619 году, появилась работа Джорджа Бака, потомка придворного главного обвиняемого, «История Ричарда III», в которой на основании изучения рукописей, хранившихся в Тауэре, подвергалась критике книга Мора. (Изданная в 1622 году работа Фрэнсиса Бэкона «История Генриха VII» также опирается на документы, не сохранившиеся до наших дней.)
Легенда о том, что Ричард III был горбуном, возникла поздно, в 1534 году, то есть через полвека после его смерти. Возможно, что она имела какую-то основу в недостатке, имевшемся в фигуре короля. Форрест и Слотер, которые умертвили принцев, были, вопреки сомнениям ревизионистов, действительно тюремщиками в Тауэре. Зато гипотеза, что убийство организовал Бекингем, опровергается тем, что он не имел доступа в Тауэр.
Обращает внимание, что Ричард не преследовал никого, кто был бы объявлен убийцами сыновей Эдуарда IV, ведь они, хоть и объявленные незаконнорожденными, оставались его племянниками. Современники считали Ричарда убийцей еще до оформления «тюдоровского мифа», а после его смерти перестали скрывать свое мнение. Несомненно лишь, что Генрих VII - ловкий и беспощадный политик, холодный калькулятор, привыкший хорошо взвешивать последствия любого шага на весах «государственного интереса», - далеко превосходил своего побежденного при Босворте противника в искусстве интриги и был способен на преступление, которое было официально приписано Ричарду III.
Ричард был представителем династии Йорков - одной из двух династий боровшихся за выживание. Кроме того, он был выдающимся воином и долгие часы проводил, совершенствуясь в науке владения мечом. В результате мышцы его правой руки были необычайно развиты. Прокладывая себе дорогу к престолу он оставлял кровавый след со свойственной ему непреклонностью. Он отличался большим мужеством и стратегическими способностями.
Когда Эдуард IV был провозглашен королем (1461), 9-летний Ричард получил титул герцога Глостерского . Возмужав, он преданно служил Эдуарду IV, принимал участие в сражениях, вместе с ним в 1470-71 бежал в Голландию. Получил от короля множество званий и владений. Ричарда подозревали в убийстве его старшего брата герцога Кларенса (1478). 12 июня 1482 он был назначен командующим армией, которую Эдуард IV послал в Шотландию.
Когда умер Эдуард IV (9 апреля ), Ричард стоял с войском на шотландской границе. Родственники королевы провозгласили королем старшего сына умершего короля, Эдуарда V , двенадцатилетнего мальчика, с тем, чтобы регентство принадлежало его матери, Елизавете. Её партия встретила сильных противников в лице влиятельных феодальных магнатов лорда Гастингса и герцога Бекингема, предложивших Ричарду регентство.
Королева Елизавета укрылась в Вестминстерском аббатстве . Ричард принёс клятву верности Эдуарду V и приказал чеканить монеты с его изображением, а сам стал казнить родственников королевы. Он и его приближенные завладели мальчиком и поместили его в Тауэр . Тайный совет в начале мая 1483 провозгласил Ричарда протектором Англии и опекуном короля. Гастингс, перешедший на сторону Елизаветы, был обвинён в измене и казнен.
Окружив 16 июня Вестминстер войском, Ричард убедил Елизавету выдать ему и младшего сына, Ричарда, герцога Йоркского, и переселил обоих принцев в Тауэр.
В день, назначенный для коронации Эдуарда V (22 июня ), проповедник Шоу у собора св. Павла произнес речь, где доказывал, что сыновья Елизаветы - незаконные дети Эдуарда IV, который и сам не имел прав на престол, так как не был сыном герцога Йоркского. Вскоре городской мэр поддержал эти обвинения. На собрании лордов в Вестминстере привёл доказательства того, что до женитьбы на Елизавете Вудвилл Эдуард IV был тайно женат на Элеоноре Батлер, так что его брак с королевой не имел законной силы, а дети из наследников престола превратились в бастардов . Парламент принимает «Акт о престолонаследии», согласно которому престол переходил к Ричарду как единственному законному наследнику (сын Георга, герцога Кларенса, среднего брата Эдуарда и Ричарда, был исключен из линии престолонаследия из-за преступлений отца).
После притворных отказов Ричард согласился стать королем (26 июня). 6 июля он торжественно короновался и велел освободить всех заключенных из темниц.
Сразу же после коронования Ричард собрал парламент и объявил, что он намерен объехать свое государство: народ везде встречал его заявлениями преданности. В Йорке Ричард вторично короновался.
Но сыновья Эдуарда и после этого продолжали стеснять Ричарда. Он уехал из Лондона, отдав, как считают многие, приказ задушить обоих принцев ночью в их постелях, а тела зарыть под лестницей. Это злодейство не прибавило Ричарду новых сторонников, зато оттолкнуло многих старых. Однако, согласно другой версии, история убийства принцев была сочинена человеком по имени Джон Мортон , архиепископом Кентерберийским, который был непримиримым противником Йорков. Согласно этой версии, принцы были убиты человеком по имени Джеймс Тиррелл по приказу Генриха VII Тюдора . В 1674 году в ходе земляных работ в Тауэре под фундаментом одной из лестниц были обнаружены человеческие кости. Было объявлено, что останки принадлежат некогда пропавшим принцам. Их с почестями похоронили в Вестминстерском аббатстве. В 1933 году могила была вскрыта для научной экспертизы, которая подтвердила, что кости действительно принадлежали двум детям, вероятнее всего, мальчикам лет 12-15, находившимся в близком родстве. Косвенно это свидетельсвует против Генриха VII, так как, если бы преступление совершил Ричард, то убитым детям должно было быть 10-12 лет.
Герцог Бекингем удалился от короля и стал строить планы его свержения. Был составлен проект выдать старшую дочь Эдуарда IV, Елизавету , за молодого Генриха Тюдора , графа Ричмонда, который также был родственником герцогов Ланкастерских. В октябре 1483 года враги короля одновременно подняли восстание в нескольких графствах. Ричард сначала очень встревожился, но потом быстрыми и энергичными мерами постарался восстановить спокойствие. Он назначил большую награду за головы мятежников. Солдаты Бекингема разбежались еще до начала сражения. Он сам был схвачен и 12 ноября обезглавлен в Солсбери. Другие вожди мятежников и сам граф Ричмонд нашли убежище за границей. Но и после этого положение Ричарда оставалось непрочным. И чем больше он казнил своих противников, тем больше приверженцев обретал молодой Тюдор.
В году скоропостижно скончалась жена Ричарда - Анна. Короля подозревали в убийстве жены, с целью жениться на старшей дочери Эдуарда IV, Елизавете . Ричард публично опроверг слухи об этом в речи, обращенной к магистратам Лондона. В 1485 в Португалию было отправлено предложение династического брака между Ричардом и Иоанной Португальской, однако переговоры затянулись до битвы при Босворте.
Битва при Босворте, 1485
Генрих высадился в Уэльсе с трехтысячным французским отрядом, число его стороников росло(1 августа ). К нему перешли многие приверженцы Ричарда. У самого Генриха не было военного опыта, но, как только он объявил о своем намеренье противостоять Ричарду, он получил заверения в преданости от своих земляков в Уэльсе. Кроме того, его поддерживал король Франции. Когда он подошел к Босвортскому полю, численость его армии удвоилась и достигла 6 тысяч человек. Но и это не гарантировало успех. Возможно, у Ричарда было мало друзей, но он стоял во главе мощной армии, насчитывающей более 10 тысяч закалёных в боях воинов.
Ричард встретил войско Генриха 22 августа в битве близ городка Босворта . У Генриха было меньше войск, но он успел занять более выгодную позицию. Битву при Босворте решило не оружие, а предательство. Измена лорда Стэнли, отчима Генриха, который перешёл на сторону мятежников в самый последний момент, сделала поражение Ричарда неизбежным. В ходе боя Генрих, не вполне увереный в своих силах, решил лично обратиться к своему отчиму. Ричард увидел штандарт Тюдора, направляющегося к позициям лорда Стенли. В рядах сражающихся оказался просвет, который позволял ему настичь врага, Ричард знал - если он сможет добраться до Генриха, победа будет за ним. Отдав приказ, Ричард в доспехах, украшеных тремя львами, в окружении восьмиста всадников королевской гвардии врезался в ряды телохранителей Генриха. Парализованый страхом Генрих наблюдал, как Ричард мечом прокладывал дорогу к нему. Одним ударом Ричард зарубил знаменосца и уже находился в считаных дюймах от Генриха, когда был отброшен неожиданым вмешательством лорда Стенли, который бросил против Ричарда более двух тысяч рыцарей. Король оказался окружен, но отказался сдаваться, крича: «Измена, измена… Сегодня я одержу победу или умру как король…». Почти все его рыцари пали, Ричард отбивался мечом в одиночку. Наконец, страшный удар заставил его замолчать. В одно мгновение воины Генриха набросились на короля. Они не знали пощады.
Ричард III был последний английский король, который пал в бою. Возможно, он и не был величайшим из английских королей, но он был храбрым воином и не заслуживал участи быть преданым столь жестоко. Со смертью Ричарда III закончилась война Алой и Белой Розы и прекратилась мужская линия династии Плантагенетов , более трёх столетий управлявших Англией. Корону, снятую с мёртвой головы Ричарда, лорд Стенли лично водрузил на голову приемного сына. Он был провозглашен королем и сделался основателем новой династии Тюдоров . Обнаженое тело Ричарда провезли по улицам Блэстера. Его останки были позже извлечены из могилы и выброшены в реку Суар.
Энергичный администратор, Ричард III расширил торговлю, реорганизовал войско, произвел улучшения в судопроизводстве, был покровителем искусств, особенно музыки и архитектуры. Во время своего царствования он провёл ряд популярных в народе реформ, в частности, Ричард упорядочил судопроизводство, запретил насильственные поборы (т. н. «добровольные пожертвования» или «беневоленции»), вёл политику протекционизма , укрепляя тем самым экономику страны.
На основе трудов противника Ричарда III - Джона Мортона - Томасом Мором была написана книга «История Ричарда III». Знаменитая пьеса «Ричард III», которую написал прославленный английский драматург Шекспир , во многом основана на труде Мортона-Мора. Именно благодаря ей мы знаем Ричарда как предателя и злодея, хотя на самом деле этот король прославился своей честностью (недаром его девизом было: «Loyaulte me lic», то есть «Верность делает меня стойким»).
| Короли Англии | |
| Альфред Великий | Эдуард Старший | Этельстан | Эдмунд I | Эдред | Эдвин | Эдгар | Эдуард Мученик | Этельред II | Свен Вилобородый *† | Эдмунд II | Кнуд Великий *† | Гарольд I | Хардекнуд * | Эдуард Исповедник | | |
