Долгое время общественный строй древнего Перу оставался плохо изученным, гораздо хуже, чем, например, ацтеков. Морган не исследовал инков в своем «Древнем обществе». Впервые в 70-х годах прошлого века Максим Ковалевский на основании вышедших к тому времени источников пришел к выводу, что в государстве инков сохранялись остатки аграрнокоммунистических отношений или элементы архаического коммунизма Как писал в уже упоминавшейся работе Генрих Кунов: «Теперь даже в научных кругах древнее Перу считается созданным инками социалистическим государством» 2 . Однако Кунов разъяснил, в каком смысле, и только условно, может быть применен в отношении инков термин «социализм». «То, что теперь обозначается в нем как «социалистическое»- равное право всех на землю и ответственность одного за другого, это не> что иное, как тот первобытный коммунизм (urwiichsiger Kommunismus), который можно установить как естественно необходимую черту первобытных общественных форм, покоящихся у самых различных народов на узах родства» 3 . Продолжая свои исследования общества инков, Кунов показал в своей монографии, что в государстве инков еще очень большое место занимали пережитки родовой организации.

Племя состояло из десяти хатун-айлъю, которые в свою очередь подразделялись каждый на десять айлъю. Кунов рассматривал айлью как патриархальный род, родовую общину. Айлью - община жителей одного селения, она владела прилегающими полями; члены айлью считались между собой родичами и назывались родовыми именами, которые передавались по отцовской линии. Айлью были экзогамны, браки заключались между разными айлью.

Айлью обозначалась также как пачака, т. е. «сотня». Хатун-айлью (большой род) представлял собою фратрию и отождествляется с «тысячей». Айлью состоял из нескольких «десятков» - на языке кечуа чунка; очевидно, это были домохозяйства.

Эти числовые обозначения не выражали фактической численности. «Тысяча» в действительности насчитывала во время испанского вторжения до 60 тыс. человек. Деление на основе десятичной системы не могло возникнуть естественно из старой родовой организации, а между тем доказано, что это деление существовало до образования государства инков. Очевидно, искусственное десятичное деление возникло из требований военной организации, а также организации рабочей силы, которая была необходима для сооружения оросительных каналов и террасовых полей.

Кунов считает «десятки» большими семьями с несколькими поколениями.

Советский исследователь первобытного общества - В. К. Никольский, признавая заслугу Кунова в определении общественного строя древнего Перу, отмечает, что Кунов все же переоценил, удельный вес родовых отношений у инков. Никольский обращает внимание на то, что сам Кунок"ТГриводит’два различных названия членов домохозяйств: 1) Hue huijsamanta Lljocsimasi, что означает «другой по материнскому чреву - спутник», и 2) Hue huasimanta Lljocsimasi - «мой спутник (сотоварищ) из того же дома» 4 .

Таким путем шло выделение малой семьи из патриархального рода. Никольский справедливо видит в приведенных фактах моменты начала распада родовых связей, замены кровнородственных связей соседскими, территориальными 6 .

В государстве инков айлью уже начала превращаться из родовой общины в сельскую соседскую общину. Это становится очевидным при рассмотрении норм землепользования. Вся земля в государстве считалась принадлежащей верховному инке. Фактически она находилась в распоряжении айлью. Самая территория, принадлежавшая общине, называлась марка (случайное совпадение с названии общины у немцев - die Mark). Земля, принадлежавшая всей общине, называлась марка пача, т. е. земля общины. Каждая деревня выделяла из этой земли общины свою «деревенскую землю», или «землю деревни» (лъякта пача).

Возделываемая земля носила название чакра, т. е. поля. Она делилась на три части: «поля Солнца», «поля Инки» и, наконец, «поля общины». Урожай с полей Инки шел в казну, в государственные амбары; урожай с полей Солнца шел в храмы, на содержание жрецов. Земля обрабатывалась сообща всей деревней, хотя у каждой семьи имелась своя доля. Члены домохозяйства работали совместно под руководством одного из старшин и, обработав один участок поля (поля Солнца), переходили на поля Инки, затем на поля жителей села. Из последних выделялась часть, урожай с которой шел в общий фонд деревни. Расходовался этот запас на поддержку нуждающихся односельчан и разные общедеревенские нужды. Кроме полей, каждая деревня имела еще земли, отдыхавшие под паром, и дикие земли, служившие пастбищами. Деревня имела стадо лам и альпак, находившееся также в общинной собственности.

В горных районах, где основой хозяйства было животноводство, пастбища и стада лам и альпак делились на три части подобным же образом. Сборщики податей собирали шерсть и кожи, а также сушеное мясо.

Полевые участки переделялись между односельчанами ежегодно, но не каждый год отдельная семья меняла свой надел, так как участок поля оставался под паром после снятия с него предварительно трех-четырех урожаев. Полевой надел тупу давался бездетному мужчине, на каждого ребенка мужского пола отец получал еще один такой надел, на дочь -еще половину тупу. Тупу считался временным владением, так как подлежал переделу. Но кроме тупу, на землях каждой общины были еще участки, называвшиеся индейцами муйя. Испанские чиновники называют в своих отчетах эти участки «наследственной землей», «собственной землей», «огородом». Участок муйя состоял из двора, дома, амбара или сарая и огорода и передавался от отца к сыну. Несомненно, что участки муйя начали уже переходить в частную, собственность. Именно на этих участках общинники могли получить излишки овощей или плодов; в своем хозяйстве они могли сушить мясо, дубить кожу прясть и ткать шерсть, изготовлять гончарные сосуды, бронзовые орудия, т е. все то, что они выменивали как свою частную собственность. Возникший дуализм, сочетание общинной собственности на поля с частной собственностью на приусадебный участок, характеризует айлью как раннюю сельскую общину, в которой кровнородственные отношения уступили место территориальным связям.

Вместе с тем для Перу характерно переплетение нарастающих классовых отношений с сильными пережитками родоплеменного строя. В частности, сохранилась классификационная система родства наряду с утвердившимся счетом родства по мужской линии и выделением из рода моногамной семьи. Далее, как установил на основании сообщений испанских хронистов советский ученый А. М. Золотарев, в государстве инков существовали пережитки древнейшей родовой организации - деления племен на две половины, / вернее фратрии. Каждая провинция, соответствовавшая отдельному племени, делилась на две части: первая часть носила название верхней (ханан) у вторая - нижней (хурин). Фратрии имели каждая свое местожительство; Куско делилось на Верхнее и Нижнее Куско, соответственно жительству фратрий ханан и хурин. В каждую фратрию входило определенное число родов; например, в Верхнем Куско жило одиннадцать родов, в Нижнем - десять.

А. М. Золотарев обращает внимание на то, что правители инков выбирались попеременно сначала от одной, затем от другой фратрии. Первые пять правителей принадлежали к фратрии Нижнего Куско, последующие- к фратрии Верхнего Куско 1 .

В общественной жизни каждого племени ведущее место занимала верхняя фратрия, ее старейшине или вождю подчинялся вождь нижней фратрии. На общественных церемониях и религиозных празднествах члены фратрий располагались рядами друг против друга. Однако эти пережитки древней дуальной организации уже не играли существенной роли в государстве инков, они уступили место делению по принципу классового, имущественного расслоения.

Рядовые общинники из покоренных инками племен, помимо взноса податей, обязаны были отбывать повинности на работах общего государственного значения: поддерживать систему ирригации, строить дороги и мосты, крепости и храмы. Эта повинность называлась мита, ее отбывали мужчины. Женщины несли другие повинности. Помимо того, что все женщины были обязаны сдавать ткань, красивейших и наиболее искусных девушек отбирали для гарема верховного инки и его приближенных, а также для храмов. Их называли «белыми избранницами». Храмовые прислужницы и жрицы, обреченные на затворничество и обязанные сохранять девственность, помимо участия в ритуальных церемониях, пряли, ткали и приготовляли напиток чичу для жрецов.

У покоренных инками племен давно уже выделилась родовая знать - курака. Инки оставили за ними привилегии. Курака только надзирали за работой общинников, за взносом податей, их участки возделывали общинники. Кроме своей доли в общинном стаде лам и альпака, курака имели свой скот, до нескольких сот голов. В их хозяйствах, на частных землях, десятки наложниц-рабынь пряли и ткали шерсть или хлопок. Продукты животноводства или земледелия курака выменивали на украшения из драгоценных металлов и т. п. Но курака, как принадлежавшие к покоренным племенам, находились в подчиненном положении, над ними стояли инки.

Положение инков было наследственным. Инки не работали, не были заняты в производстве, они только занимали высшие военные и административные должности. Объединенная общим происхождением замкнутая группа инков, связанная общностью передающегося по наследству положения в обществе, оберегаемая особыми государственными законами, представляла собой господствующую касту в созданном инками государстве. Правители наделяли их землями, которые обрабатывались общинниками, а также работниками из покоренных племен, так называемыми янакуна (янакона). Кроме продуктов земледелия и животноводства, инки пользовались плодами труда янакуна в виде всякого рода изделий.

Инки сильно отличались от простых подданных своим внешним видом, особой стрижкой волос, одеждой и украшениями. Знатных инков испанцы называли орехонами (от испанского слова oreja - ореха - ухо) за их огромные золотые серьги в виде колец и дисков, растягивавшие мочки ушей.

Привилегированное положение занимали и жрецы, в пользу которых взимался урожай с «полей Солнца». Они не подчинялись местным правителям, а составляли обособленную корпорацию, управляющуюся высшим жречеством в Куско.

Спорным остается до сих пор определение положения в Перу группы янакуна, или янакона - работников, набиравшихся из покоренных племен. Испанские хронисты описывали их как рабов или полурабов. Кунов считает это преувеличением: по его мнению, хотя они и не были свободными и находились в строгой зависимости от своих господ, их положение было лучше, чем у населения покоренных областей, если, прибавляет он, «они умели заслужить доверие и благорасположение инков» 1 . Но Кунов вообще затушевывает классовые противоречия, отказывается их видеть в обществе инков. Карстен утверждает, что «янакуна не были ни рабами, ни крепостными,- таких в государстве инков вообще не было,- но не были они и полноправными гражданами» 2 .

По мнению Роу, янакунами хронисты называли лишь чернорабочих, которых он рассматривает как слуг. Ремесленники же стояли особо и назывались по специальности: кузнецы, ювелиры, ткачи, счетчики 3 .

Бодэн ведет происхождение группы янакуна от следующего историче* ского события. Население одной из покоренных областей восстало против господства инков. Повстанцев и помогавших им (всего несколько тысяч человек) согнали в г. Янаку, где их хотели подвергнуть смертной казни. Как повествует предание, благодаря заступничеству жены верховного инки смертная казнь была заменена порабощением. Осужденные, названные по наименованию города янакуна, были обречены на пожизненное рабство, их потомство тоже. Они были исключены из общества, они не подпадали под действие законов, которыми регулировалась жизнь остальных групп населения, они находились в собственности своих непосредственных хозяев и в полном их распоряжении. Бодэн сообщает, что позднее потомки янакуна смешались со слугами инков, так что ко времени испанского завоевания их уже не отличали от слуг 4 . Имело ли изложенное предание историческое зерно или было вымышлено, - оно характеризует положение янакуна как рабов.

Советские исследователи, Никольский и Золотарев, основываясь на данных хронистами конкретных описаниях положения и условий труда янакуна, определяют их как рабов, независимо от того, входили ли в их число квалифицированные ремесленники, особо от чернорабочих и слуг. К мужчинам янакуна надо прибавить женщин - прях, ткачих, вышивальщиц и служанок, которых с детства отделяли от семьи и общины и заставляли работать на господ.

Особенно важно сообщение хронистов о том, что положение янакуна переходило по наследству, от родителей к детям. Число янакуна было достаточно велико. Известно, что в 1570 г., т. е. через 35 лет после падения власти инков, в Перу насчитывалось еще 47 тыс. янакуна 6 .

Появление большой группы наследственно порабощенных работников, землепашцев, чернорабочих и рудокопов, эксплуатируемых правителем и знатью, говорит о том, что в Перу уже окреп рабовладельческий уклад. Советские историки определяют общество Перу как раннерабовладельческое, с сохранением значительных пережитков родоплеменного строя, но оформившееся в деспотическое государство 6 .

Бодэн и его последователи, называя общество инков социалистическим, выставляют два основных довода: во-первых, помощь продовольствием из запасов казны вдовам и сиротам убитых солдат, а также всем гражданам во время голодовок, и выдача пряжи и ткани всем гражданам; во-вторых, «плановая» организация всего хозяйства страны. В действительности забота о нуждающихся была остатком первобытнообщинного строя. Называть плановой организацию государства инков,как и любого централизованного государства древнего мира, нельзя. Административная и фискальная система древнего Перу очень похожа на устройство восточных деспотий, например древней Персии: та же централизация управления, организация государственным аппаратом ирригации, путей сообщения и почтовой связи.

Способ производства в древнем Перу был рабовладельческим, правда, в его ранней стадии. Остатки и пережитки родоплеменных порядков никоим образом нельзя считать признаками социализма. Социализм -как общественно-экономическая формация предполагает обобществление средств производства на высоком уровне развития производительных сил, устранение классового неравенства, устранение эксплуатации человека человеком и гармонизацию интересов личности и общества. Все это отсутствовало в государстве инков, поэтому его никак нельзя называть социалистическим.

Лиелайс Артур Карлович::: Золото инков

Распад первобытнообщинного строя. - Сапа инка - воплощение бога Солнца. - Семья - основная ячейка государства. - Иерархия чинов­ников. - Земельная собственность. - Общество, которое заботится о каждом из своих членов. - Эксплуатация покоренных племен. - Привилегии курака и инков. - Рабовладельческий строй. - Политика завоеваний. - Военная организация и оружие. - Общий язык. - Законы и наказания

Вопрос о государственном устройстве инков является весьма неясным и запутанным. Испанские завоеватели, столкнувшись с общественным строем перуанцев и со­вершенно не разобравшись в нем, решили, что в стране инков господствует феодализм, как и в Испании. Перу­анское государство они назвали «империей», правителя Перу - «императором», вождей - «вассалами», «фео­далами», «аристократами», крестьян - «крепостными» и т. п., другими словами, придумали для перуанцев аб­солютную монархию с признаками высокоразвитого феодализма.

В действительности основой перуанского общества была патриархальная родовая община, которая называ­лась ацлью.

В давние времена, когда у перуанцев еще не было верховного вождя, руководила всеми общественными начинаниями община. Ей принадлежала земля, которую обрабатывали все члены общины или племени. Самой общиной демократическими методами управлял совет старейшин. Таково было устройство государства инков в первый период его существования.

Со временем центральная власть стала могуществен­нее, но община продолжала существовать как основа всего государственного строя.

Ко времени испанского вторжения родовой строй уже начал распадаться, из патриархального рода выдели­лась семья, родовая община превратилась в сельскую. Стала появляться частная собственность на землю; власть и большая часть земли сконцентрировались в ру­ках отдельных семей или родов, а тех, кто трудился на этих землях, подвергали все большей эксплуатации.

В результате этого процесса появились классы - гос­подствующий класс и класс производителей, со всеми присущими им противоречиями.

Во главе государства Тауантинсуйу стойл сапа инка («верховный инка, единолично правящий инка»), сын Солнца, которому оказывали почести как живому вопло­щению Солнца Инти. Правитель опирался на инков - касту своих кровных родичей, небольшую правящую верхушку. Эти дети Солнца, «любимцы богов», зани­мали все высшие должности и держали в своих руках умело организованный аппарат управления государст­вом. К этой же касте принадлежал и верховный жрец вильяк уму, как правило, брат правителя, его ближай­ший помощник, и все высшее жречество. В качестве жи­вого бога Солнца сапа инка через посредство верхов­ного жреца руководил всем многочисленным сословием жрецов. Инка командовал войсками и управлял государ­ством, в его руках находился суд и законодательная власть. Некоторые историки утверждают, что сапа инка пользовался большим влиянием и почетом, чем папа римский и любой европейский монарх. Власть инки была неограниченной. Испанские историки писали, что нет на свете другой такой страны, где бы подданные были столь послушны и покорны своему властелину.

Ничего удивительного тут не было - об этом заботи­лась целая армия управляющих, надсмотрщиков, чинов­ников и жрецов, а полководцы с их могущественным войском подавляли любую попытку неповиновения или мятежа.

Страх перед инкой был так велик, что по одному ма­новению его руки любой перуанец мог безропотно бро­ситься в пропасть, повеситься или покончить с собой каким-нибудь другим способом. Даже знатные родст­венники правителя являлись к нему босые, с небольшой ношей на плечах - так они выражали свою покорность.

Достаточно было властителю дать кому-нибудь в ка­честве символа его полномочий одну-единственную нитку из своего головного убора, чтобы тот приобрел огромную власть и почет. Такой человек и без войск внушал страх целым областям.

Великий преобразователь - инка Пачакути Юпанки (из хро­ники Помы де Айялы)

И все же нельзя с полной уверенностью утверждать, что сапа инка был абсолютным, неограниченным влас­телином, каким его изображают некоторые историки.

Возможно, что правил он совместно с советом племен­ных вождей, о полномочиях которого нет достоверных сведений, и, может быть, советовался с ним по всем важнейшим вопросам, а его собственная власть выра­жалась в большом влиянии на этот совет. Есть сведе­ния, что в каждой из четырех провинций инка образо­вал по три совета: военный совет, совет по судебным вопросам и совет по охране собственности.

Знатные инки - правящая каста - отличались от простых смертных своей одеждой. Они носили роскош­ные цветные одеяния из тонкой шерсти, украшенные золотом и драгоценными камнями. У инков была особая прическа и тяжелые золотые серьги, оттягивавшие их уши почти до плеч. За это испанцы их впоследствии прозвали длинноухими. Пестрый головной убор был ук­рашен пучками ярких перьев - символом власти и по­чета. В одеянии сапа инки были и другие отличитель­ные признаки. Голову правителя украшало складчатое цветное покрывало льяуту с красной сеткой и двумя-черно-белыми перьями птицы корекенке. Эта редкая птица водилась только в пустынных горных райо­нах, и никто не смел ловить или убивать ее. Каждый правитель, вступая на трон, получал для украшения своего покрывала новую пару перьев - одно перо с правого, другое с левого крыла птицы. После этого птицу отпускали на волю. Пара птиц корекенке счита­лась символом первого инки Манко Капака и его жены. Никто, за исключением сапа инки, не имел права укра­шать себя перьями этой птицы.

Представителей правящей касты правитель назначал наместниками (они назывались капак апу) во все че­тыре провинции. Провинции делились на округа - уну, которые управлялись назначенными правителем чинов­никами тукуйрикуки («всевидящие»). Более мелкими территориальными единицами управляли курака - ста­рейшины завоеванных племен. Сапа инка и высшие должностные лица в Куско строго контролировали низ­ших чиновников.

Инки считали, что самой мелкой единицей в их госу­дарстве является семья, а не отдельный человек. Инди­вид существовал только в качестве члена семьи, а семья - только для того, чтобы служить государству. Главная задача созданной инками военизированной системы управления заключалась в том, чтобы обеспечи­вать производство необходимого количества продоволь­ствия и распределять излишки.

Чтобы добиться этого и организовать труд, всех подданных систематически делили на примерно равные группы. Группы семей объединяли в общины по десять, пятьдесят, сто, пятьсот, тысяче, десять тысяч и даже более семей в каждой - так же, как современная ар­мия разделена на роты, полки, дивизии. Старались сохранить равную численность людей в группах, пере­мещая лишние семьи в новые области.

Каждой группой руководил специально назначенный чиновник - начальник, подотчетный своему непосред­ственному начальнику и правителю - инке. Он отвечал за работу и благосостояние членов общины.

Начальник прежде всего исполнял обязанности опе­куна, заботился о своих подчиненных, помогал им в беде - построить дом после пожара или землетря­сения, запасти материал для изготовления одежды и обуви, заготовить зерно для посева; он же следил за состоянием оросительных устройств и обработкой полей. Ему вменялось в обязанность сообщать о провинностях своих подчиненных и наказывать их. Все подданные жили под строгим надзором и без разрешения не имели права покинуть место своего жительства или выбрать себе профессию.

Численность населения государства инков определить чрезвычайно трудно. Некоторые историки думают, что она составляла шесть миллионов человек, по подсчетам У. Фостера - приблизительно десять миллионов, а один историк даже называет цифру от 16 до 32 миллионов, т. е. больше, чем насчитывается на этой территории сей­час. Столь многочисленное население, проживающее на засушливых, гористых, неплодородных землях, могло обеспечить себя продовольствием лишь очень умело ор­ганизуя труд земледельцев.

Вся земля в Перу считалась собственностью сапа инки, но фактически ею распоряжалась сельская об­щина. Обработанная земля делилась на три части - поля Солнца, поля инки и общинные поля. Землю кол­лективно обрабатывали все члены общины, хотя каждой семье тоже выделялся земельный участок. Общий для всех сигнал возвещал начало и конец рабочего дня.

Прежде всего обрабатывались поля Солнца, потом пе­реходили на поля, инки, а затем уже на общинные пашни. Часть урожая с последних предназначалась на содержание вдов, сирот, людей старых, больных и не­трудоспособных, а также на общинные надобности. Кроме того, каждое село часть земель оставляло под паром, а неплодородную землю отводили под пастбища: в собственности общины находились стада лам и аль­пака.

В горных районах, где главным занятием жителей было скотоводство, пастбища и стада так же, как пашни, разделялись на три части.

Обрабатываемая общинная земля делилась на не­большие участки тупу, которые обеспечивали пропита­нием семью - мужа и жену. Когда в семье рождались дети, то мальчику выделяли одну тупу, а девочке поло­вину тупу земли. Время от времени, для сохранения равенства членов общины, происходил передел земли. Кроме тупу, в каждой общине была еще такая единица, как муйя, - в нее входили двор, дом, амбар и огород. Муйю сын наследовал от отца, и она считалась уже частной собственностью.

На земле своей муйи член общины мог вырастить уро­жай овощей и фруктов, излишки которого шли на обмен. В своем хозяйстве можно было дубить кожи, прясть шерсть, ткать полотно, шить обувь, изготавли­вать бронзовые орудия труда и глиняную посуду и за­тем эти товары, являвшиеся личной собственностью, обменивать на другие изделия. Жилище со всем, что в нем находилось, и земельный участок, на котором стоял дом и другие постройки, тоже считались собст­венностью семьи.

Все продукты и урожай, собранный общиной, делили на три части. Одну часть получали жрецы Солнца, вто­рая шла на содержание сапа инки, его семьи, двора, чиновников, солдат и строителей, а третья оставалась для нужд общины. Часть, предназначенная для инки, обычно превышала его потребности. Излишки храни­лись на специальных складах. Их могли распределить среди жителей любого района в случае войны, неуро­жая, землетрясения, наводнения или засухи. Там же по­стоянно хранились шерстяные и хлопчатобумажные ткани, золотые, серебряные и медные сосуды.

Каждый мужчина, который обрабатывал и засевал поля, получал свою часть из общинной доли. Если он находился на службе у инки, был занят на государст­венных работах или участвовал в походе, то свою часть он получал из запасов инки либо от жрецов (если ра­ботал на строительстве храма). Перуанцы не знали ни страшной нужды, ни голода и холода на старости лет, ни детского труда, ни других бедствий, которые в наши дни встречаются и в куда более цивилизованных капи­талистических странах. Историк Кроу говорил о перу­анцах так: «Уровень жизни среднего индейца, несом­ненно, был очень примитивен. И все же каждый, кто был в силах работать, делал свое дело; ни один больной не оставался без ухода, преступления случались редко, старики и калеки получали все необходимое для жизни, и движущей силой экономики инков было сотрудниче­ство ради общего блага, а не борьба ради наживы».

Нелегко было, конечно, обеспечить пропитанием всех жителей страны, потому что землю обрабатывали весьма примитивными орудиями; население непрерывно увеличивалось, а из-за этого земельный участок, выде­ляемый членам общины, год от года уменьшался. Все труднее становилось выделять две трети урожая для жрецов и правителя.

Люди в государстве Перу жили под мелочной опекой. Каждый подданный занимал определенное место в жизни: крестьяне были прикованы к земле, ремеслен­ники - к своей профессии. Не было необходимости ни в фантазии, ни в честолюбии, ни в инициативе, нельзя было ни на шаг отступить от заведенного порядка, но в то же время можно было не бояться нищеты и голода.

При издании законов учитывались интересы трудо­вого населения. Законы эти были продуманы так, что даже самая тяжелая, утомительная и неприятная ра­бота, как, например, в рудниках, не наносила вреда здоровью. Людей направляли на работу соответственно их возрасту; юноши в возрасте 16-20 лет собирали и сушили листья кустарника коки и занимались другими легкими работами; самый тяжелый труд приходился на долю взрослых мужчин в возрасте 25-50 лет; людей, достигших пятидесятилетнего возраста, снова направ­ляли на более легкие работы.

Население, плотность которого, возможно, была выше нынешней, могло использовать все природные ресурсы, земли и воды государства инков. Людей не эксплуати­ровали ради личной наживы, и из поколения в поколе­ние число жителей страны не уменьшалось, а увеличи­валось. Никто не страдал от голода и нищеты там, где в наши дни бедствуют миллионы людей, где простира­ется одна из обширнейших голодных зон капиталисти­ческого мира.

Перуанское общество было организовано в виде конфедерации племен, представители которых образо­вывали совет для управления государством. Союз пле­мен опирался, главным образом, на две племенные группы - кечуа и аймара, а позднее инки включили в конфедерацию и покоренные племена, правда, ограни­чив их права.

Однако завоеванные племена, не принадлежавшие к группе аймара и кечуа, подвергались эксплуатации. Общины этих племен облагались податями. Они должны были поставлять продукты земледелия, шерстя­ные и хлопчатобумажные ткани, обувь, оружие, суше­ные листья кустарника коки, канаты, с помощью кото­рых передвигали каменные глыбы и строили мосты. Мужчины обязаны были отбывать барщину (так назы­ваемую миту) - следить за состоянием ирригационных систем, строить и ремонтировать дороги и мосты, крепо­сти, дворцы и храмы, добывать руду и выплавлять ме­талл, доставлять ко двору дичь и рыбу. Были свои обязанности и у женщин - они вырабатывали ткани как для своей общины, так и для нужд инки. Специаль­ные чиновники распределяли для этой цели хлопок и шерсть. Самых красивых и расторопных девушек от­правляли в гаремы правителя и его приближенных, а также в храмы. Их называли девами Солнца, «белыми избранницами». Они принимали участие в религиозных церемониях, пряли, ткали и готовили для жрецов опья­няющий напиток чичу, пекли особый хлеб для празд­ничных угощений. Жили они в строго охранявшихся монастырях - домах дев Солнца, так как давали обет целомудрия.

Своя родовая аристократия уже давно образовалась и у покоренных племен. Инки сохранили за нею некото­рые привилегии и доверили управление племенами, при­своив этим людям титул курака. Курака надзирали за работой и сбором податей в своих общинах. Члены об­щины обрабатывали их поля, и курака, не участвуя в общем труде, получали свою долю от общинного уро­жая и общинных стад. Им принадлежали и собственные стада лам и альпака, были у них и свои земли, и свои хозяйства, где рабыни изготовляли для них шерстяные и хлопчатобумажные ткани. Однако и курака, как пред­ставители покоренных племен, были подчинены касте инков.

Члены правящей касты не работали, не платили ника­ких налогов и занимали все высшие военные и админи­стративные должности, получая и передавая по наслед­ству все свои привилегии. Правитель наделял их землей, которую обрабатывали общинники, и отдавал в их рас­поряжение специальных рабочих из числа завоеванных племен - янакуна.

Привилегированное положение занимали и жрецы - они получали урожай, выращенный на полях Солнца, и подчинялись не местным властям, а верховным жрецам в Куско.

Янакуна, видимо, являлись рабами. Они были ремес­ленниками, землепашцами, чернорабочими, рудокопами и слугами. Женщин янакуна - прядильщиц, ткачих, вы­шивальщиц, служанок - уже с детских лет разлучали с семьей и заставляли работать на знатных инков. Дети рабов тоже становились рабами.

Итак, в государстве Перу уже существовал в своей ранней стадии рабовладельческий строй, хотя и со зна­чительными пережитками родового строя.

Некоторые историки называют государственный строй Перу гуманным, патриархальным деспотизмом, а иные пытались представить его даже как «образец всестороннейшего государственного социализма» (американский историк Фиске), называли «социалистическим» и «ком­мунистическим». В качестве доказательства они упоми­нали о выдаче продовольственных продуктов вдовам и детям погибших воинов, а в случае голода и всем граж­данам государства, о раздаче тканей населению, о «пла­новом» ведении хозяйства. На самом деле эти факты говорят лишь о пережитках родового строя (коллектив­ная забота о каждом члене общества) либо о деспотии (централизованное управление, организованная в мас­штабах всего государства ирригация, пути сообщения, почтовая связь). В стране инков не было и следов со­циализма - там господствовала эксплуатация, неравен­ство классов.

Одной из главных своих задач инки считали покоре­ние новых племен и расширение границ государства. Не­которые историки считали, что эта политика завоеваний носила религиозный характер - военные походы, утверждали они, совершались для того, чтобы распро­странить культ Солнца. Завоевательная политика инков была весьма успешной, поэтому перуанцев за их воен­ные успехи нередко называли «римлянами Нового Света», точно так же, как индейцев майя иногда назы­вали «греками Нового Света», подчеркивая тем самым их выдающиеся научные достижения.

Инки создали мощную, хорошо организованную ар­мию, которая, по некоторым сведениям, насчитывала в своих рядах несколько сот тысяч человек. Авангард пе­руанской армии состоял из пращников, метавших камни величиной с куриное яйцо. Были у них на вооружении и деревянные щиты, легкие, но очень прочные, и панцири из стеганого хлопка, предохранявшие воинов от стрел и камней, - все это имело сходство с вооружением ацте­ков и майя в Мексике.

Следом за авангардом шли воины, вооруженные бое­выми дубинками и бронзовыми топорами чампи. Боевая дубинка, или палица, длиной в девять футов, имела мед­ный, величиною с кулак, наконечник с пятью или шестью острыми шипами. Боевые топоры были такой же. длины, как и палица, с лезвием шириной с ладонь. Некоторые вожди были вооружены золотыми или серебряными то­порами и палицами.

Далее следовал отряд, вооруженный дротиками. В арь­ергарде шли воины с тридцатифутовыми пиками. На ле­вой руке у них была шерстяная повязка, о которую опи­ралась пика. Наконечники копий, пик и стрел перуанцы делали из меди.

На головах у воинов были большие, подбитые хлопком деревянные шлемы, закрывавшие голову почти до самых глаз, но большинство просто повязывало голову куском ткани. Люди знатные украшали свой шлем золотом, се­ребром, драгоценными камнями и пучками ярких перьев.

Перуанские воины (рисунок на глиняном сосуде)

Войско было разделено на отряды, каждый из которых имел свое знамя, части шли в бой в строгом порядке. Нередко сам правитель вел войска на битву. Воины, силь­ные, стройные юноши, неоднократно участвовали в дли­тельных походах и были очень выносливы физически, хорошо обучены и дисциплинированны. На своей тер­ритории им запрещалось обижать или грабить местных жителей. Провиант они получали со складов инки.

Покорив какое-либо племя, инки прежде всего разме­щали на захваченной территории мощные гарнизоны, чтобы предотвратить любую попытку восстания, созда­вали централизованное управление, назначали своих чи­новников, строили военные дороги, склады оружия и продовольствия. Затем вводили свои праздники и уста­навливали культ Солнца, а изображения племенных бо­гов, как менее значительных, перевозили в Куско и поме­щали в одном из храмов в качестве заложников.

Прежние законы и обычаи оставались в силе, и старейшины покоренных племен сохраняли свою власть. Но они вместе со своими семьями должны были некото­рое время жить в Куско, научиться языку кечуа, позна­комиться с жизнью инков и в качестве заложника оста­вить при дворе старшего сына. Только после этого касик завоеванного племени мог вернуться обратно и управ­лять своей потерявшей независимость страной, но уже в должности кураки, назначаемого никой. Языку кечуа должны были постепенно научиться все жители поко­ренной области. С этой целью правитель направлял туда специальных учителей, чтобы в делах государственного управления можно было обойтись без огромной армии переводчиков.

Если казалось, что дух сопротивления не сломлен, то по распоряжению сапа инки значительная часть поко­ренного племени переселялась в отдаленные районы страны, а на завоеванных землях селились другие пле­мена. Каждый член подчиненного племени должен был носить одежду своих родных мест, чтобы чиновники уже по внешнему виду могли определить, откуда родом тот или иной подданный их государства.

Иногда те, кого переселяли в другие области, пыта­лись бежать. Беглецов посылали на тяжелые работы в высокогорные рудники, на строительство каналов в пус­тынной приморской полосе.

Правители издавали строгие законы, главной целью которых было сохранение господства инков и подавле­ние всякого сопротивления покоренных племен. Самым тяжелым преступлением считалось восстание. Восстав­ший город обычно разрушался до основания, всю об­ласть опустошали, а жителей уничтожали или высылали в отдаленные районы.

За воровство, супружескую неверность, за оскорбле­ние правителя и святотатство по отношению к Солнцу, за проникновение в храмы к девам Солнца, за разруше­ние мостов, поджог зданий, перенесение межевых кам­ней, незаконный отвод воды с полей, за браконьерство грозило жестокое наказание, главным образом, смерт­ная казнь, не сопровождавшаяся какими-либо мучени­ями, - виновного вешали или сбрасывали в пропасть. За менее тяжкие преступления приговаривали к более легкому наказанию - подвергали порке кнутом, застав­ляли носить на спине тяжелый камень, выносили пуб­личное порицание, но никого не наказывали конфиска­цией имущества. Лень тоже считалась преступлением, а пьяниц отправляли на работу в рудники.

Судьи строго следили, чтобы каждый преступник был призван к ответу. Если судья отнесся к своим обязанно­стям халатно, то отдавали под суд самого стража и при­говаривали его к такому же наказанию, которому должен был быть подвергнут настоящий преступник. По­этому судьи очень тщательно исполняли свои обязанно­сти. Когда судья выносил приговор, то уже не мог больше ни отменить его, ни смягчить.

Вопреки злобной клевете испанских завоевателей, у перуанцев было высоко развито чувство чести и спра­ведливости как в отношениях между собой, так и по от­ношению к людям других племен, поэтому преступления совершались редко.

Инка Виракоча (из хроники Помы де Айялы).

Инки говорили на языке кечуа и называли его рунасими (языком людей). Есть сведения, что в некоторых случаях инки говорили на своем особом, тайном языке, непонятном для других племен. Во всяком случае, племя инков находилось в близких родственных отношениях с другими племенами языковой группы кечуа, потому что именно эти племена занимали привилегированное положение по сравнению с другими. Они так же, как и сами инки, не платили налогов и были освобождены от принудительных работ – барщины.

В легендах упоминается более десяти правителей – сапа инков. Мифического Манко Капака сменил Синчи Рока (это имя означает – вождь, избранный для ведения войны). Затем правил Льоке Юпанки («одаренный всеми добродетелями»), потом Маита Капак, Инка Рока и Ягуар Уакак. Больше всего достоверных сведений сохранилось о последних инках, правивших перед испанским завоеванием. Виракоча правил в начале XV столетия, после него Пачакути Юпанки (1438-1471), Тупак Юпанки (1471-1493), Уайна Капак (1493-1525), Уаскар (1525-1532) и Атауальпа (1525-1533).

С времен Пачакути Юпанки (что значит «произведший переворот, реформатор») начались многочисленные завоевательные войны – очевидно, племена кечуа и инков заключили между собой союз.

Расширение границ государства инков. 1 – Пачакути (1438-1468); 2 – Пачакути и Тупак Юпанки (1468-1471); 3 – Тупак Юпанки (1471-1493); 4 – Уайна Капак (1493-1525) (по Б. Шаревской).

В конце XV и в начале XVI столетий маленькое, расположенное высоко в горах государство уже захватило огромные территории и превратилось в объединение четырех союзных стран. Название «Перу» государству инков дали испанцы. До вторжения белых пришельцев сами перуанцы называли его Тауантинсуйу, что означает – четыре объединенные области.

Эти четыре объединенные страны в начале XVI века занимали территорию, включавшую Анды и побережье Тихого океана от Колумбии на севере и до центральной части Чили на юге (теперешние Эквадор, Боливия, Перу и Чили), их границы на востоке простирались до бассейна реки Амазонки, на юго-востоке – до Аргентинской низменности, приблизительно до нынешнего города Тукуман.

На этих землях проживало более ста племен, принадлежавших к различным языковым группам. Главным из них были кечуа, аймара, мочика и пукина. Племена аймара занимали почти треть территории государства инков и обитали в его южной части, на бескрайних пространствах вокруг озера Титикака. Кечуа жили в сравнительно небольшой области возле долины Куско. В северной части океанского побережья обитали племена мочика, уже ранее создавшие здесь свой племенной союз – государство Чиму. Видимо, в районе озера Титикака жили пукина. Трудно было инкам удержать вместе этот конгломерат различных народностей, хотя и Тупак Юпанки, и Уайна Капак проделали огромную работу по объединению и укреплению государства.

Инкам так и не удалось по-настоящему укрепиться на восточных склонах Анд и подчинить себе племена, обитавшие на равнинах к востоку от этих гор. Последний сапа инка Уайна Капак встретился со значительными трудностями, пытаясь управлять огромными территориями как единым государством. Он завершил завоевание центральной части Чили и проводил немало времени в только что покоренных северных областях, подавляя восстания местных племен. Своей второй столицей он сделал Кито. Незадолго до смерти Уайна Капак разделил государство на северные и южные провинции, управление которыми он поручил двум своим сыновьям – Уаскару и Атауальпе. Перед самым прибытием испанцев в Перу в 1531 году между ними началась братоубийственная война.

Государственный строй инков

Распад первобытно-общинного строя. – Сапа инка – воплощение бога Солнца. – Семья – основная ячейка государства. – Иерархия чиновников. – Земельная собственность. – Общество, которое заботится о каждом из своих членов. – Эксплуатация покоренных племен. – Привилегии курака и инков. – Рабовладельческий строй. – Политика завоеваний. – Военная организация и оружие. – Общий язык. – Законы и наказания.

Вопрос о государственном устройстве инков является весьма неясным и запутанным. Испанские завоеватели, столкнувшись с общественным строем перуанцев и совершенно не разобравшись в нем, решили, что в стране инков господствует феодализм, как и в Испании. Перуанское государство они назвали «империей», правителя Перу – «императором», вождей – «вассалами», «феодалами», «аристократами», крестьян – «крепостными» и т. п., другими словами, придумали для перуанцев абсолютную монархию с признаками высокоразвитого феодализма.

В действительности основой перуанского общества была патриархальная родовая община, которая называлась ацлью .

В давние времена, когда у перуанцев еще не было верховного вождя, руководила всеми общественными начинаниями община. Ей принадлежала земля, которую обрабатывали все члены общины или племени. Самой общиной демократическими методами управлял совет старейшин. Таково было устройство государства инков в первый период его существования.

Со временем центральная власть стала могущественнее, но община продолжала существовать как основа всего государственного строя.

Ко времени испанского вторжения родовой строй уже начал распадаться, из патриархального рода выделилась семья, родовая община превратилась в сельскую. Стала появляться частная собственность на землю; власть и большая часть земли сконцентрировались в руках отдельных семей или родов, а тех, кто трудился на этих землях, подвергали все большей эксплуатации.

В результате этого процесса появились классы – господствующий класс и класс производителей, со всеми присущими им противоречиями.

Во главе государства Тауантинсуйу стоял сапа инка («верховный инка, единолично правящий инка»), сын Солнца, которому оказывали почести как живому воплощению Солнца Инти. Правитель опирался на инков – касту своих кровных родичей, небольшую правящую верхушку. Эти дети Солнца, «любимцы богов», занимали все высшие должности и держали в своих руках умело организованный аппарат управления государством. К этой же касте принадлежал и верховный жрец вильяк уму , как правило, брат правителя, его ближайший помощник, и все высшее жречество. В качестве живого бога Солнца сапа инка через посредство верховного жреца руководил всем многочисленным сословием жрецов. Инка командовал войсками и управлял государством, в его руках находился суд и законодательная власть. Некоторые историки утверждают, что сапа инка пользовался большим влиянием и почетом, чем папа римский и любой европейский монарх. Власть инки была неограниченной. Испанские историки писали, что нет на свете другой такой страны, где бы подданные были столь послушны и покорны своему властелину.

Ничего удивительного тут не было – об этом заботилась целая армия управляющих, надсмотрщиков, чиновников и жрецов, а полководцы с их могущественным войском подавляли любую попытку неповиновения или мятежа.

Страх перед инкой был так велик, что по одному мановению его руки любой перуанец мог безропотно броситься в пропасть, повеситься или покончить с собой каким-нибудь другим способом. Даже знатные родственники правителя являлись к нему босые, с небольшой ношей на плечах – так они выражали свою покорность.

Достаточно было властителю дать кому-нибудь в качестве символа его полномочий одну-единственную нитку из своего головного убора, чтобы тот приобрел огромную власть и почет. Такой человек и без войск внушал страх целым областям.

И все же нельзя с полной уверенностью утверждать, что сапа инка был абсолютным, неограниченным властелином, каким его изображают некоторые историки.

Великий преобразователь – инка Пачакути Юпанки (из хроники Помы де Айялы).

Большое значение все еще сохраняла патриархальная семья, в которой возникли древнейшие формы угнетения и господства и в связи с этим оформлялись древнейшие виды скрытого рабства. Полновластным хозяином в патриархальной семье считался отец и муж. Ему обязаны были повиноваться все члены семьи. Обычай многоженства ставил жену в приниженное положение.

По ст. 129 законов Хаммурапи муж был «господином своей жены» (бел ашшатим), которую он приобретал как рабыню у своего тестя за определенный выкуп. Известный историк права П. Кошакер, критикуя идеализацию древневосточной семьи реакционными историками, указывает, что правовое положение замужней женщины в древнем Вавилоне «было ослабленным по сравнению с полноправными людьми, что позволяло в некоторых случаях с точки зрения права относиться к ней, как к предмету».

По законам Хаммурапи за супружескую неверность жена каралась гораздо строже, чем муж. В случае неверности мужа жена могла взять свое приданое и вернуться в дом своего отца. Но в случае неверности жены ее следовало «бросить в воду». Судя по брачным контрактам, если жена отказывалась от своего мужа, то муж имел право ее продать как рабыню. Право собственности жены было ограниченным. Вдова не могла в полной мере свободно располагать своим имуществом: по законам Хаммурапи она не имела права отчуждать свое имущество после смерти мужа, ибо оно считалось наследством детей, среди которых старший сын имел право на преимущественную долю наследства.

Таким образом, законодатель, защищая интересы богатых патриархальных семей, стремился сохранить все имущество в руках одной семьи. Судя по документам, детей часто продавали в рабство. В одном документе говорится, что некто Шамаш-Дайян продал в уплату своего долга кредитору всех членов своей семьи и принадлежавших ему рабов и рабынь. Ребенок считался собственностью отца. По ст. 14 законов Хаммурапи, кража малолетнего сына свободного человека каралась смертной казнью.

Таким образом из статей закона ясно, что в раннерабовладельческую эпоху в древней Вавилонии существовало домашнее рабство. В отличие от более поздних форм это было еще примитивное, неразвитое рабство. Противопоставляя такое домашнее рабство развитому, существовавшему в античном мире, Энгельс писал: «Иное дело домашнее рабство - как, например, на Востоке; здесь оно образует основу производства не прямо, а косвенно, в качестве составной части семьи, переходя в нее незаметным образом...».

Развитие экономической жизни приводило к появлению долговой кабалы и затем к превращению этой кабалы в особую форму рабства. Земледельцы нуждались в земле, в семенах и в скоте, ремесленники - в сырье, а мелкие торговцы - в товарах. Беря ссуду, должники обязывались уплачивать большие проценты, обычно от 20 до 33%. Кредиторами выступали как частные лица, так и храмы, которые владели крупными богатствами. Должники нередко должны были гарантировать как своевременное возвращение ссуды, так и уплату процентов особым залогом (иногда в виде недвижимости, например дома) или поручительством третьего лица.

Если ссуда не возвращалась в срок, то ответственность падала на поручителя, который в свою очередь мог обратить в кабалу несостоятельного должника и даже захватить его семью и его имущество. Все это приводило к разорению и закабалению несостоятельных должников. Обострялись противоречия между бедняками, терявшими свое последнее имущество и стоявшими на грани рабства, и богачами, которые все больше сплачивались в сильный класс рабовладельцев.

Чтобы немного смягчить вспышки классовой борьбы, законодатель пытался несколько оградить личность и имущество кабального должника от притеснений кредитора. Так, по ст. 117 законов Хаммурапи, если должник отдавал в долговую кабалу свою жену, сына или дочь, то кредитор имел право их держать в своем доме и пользоваться их трудом не более трех лет; на 4-й год он был обязан отпустить их. Очевидно, богачи часто задерживали у себя кабальных должников, стремясь превратить долговую кабалу в фактическое рабство.

Наконец, свод вавилонских законов запрещал кредитору самовольно брать из кладовой своего должника хлеб с целью возмещения ссуды. Возможно, что законодатель, стремясь изжить древние формы самосуда и обычного права, пытался несколько ограничить произвол богачей, часто притеснявших бесправных бедняков. Недаром законы требовали составления юридических документов, фиксирующих те или иные сделки, судебного разбора различных казусов и даже устанавливали формы судебной процедуры. В этом сказывается прогрессивный характер законодательства Хаммурапи.

Пытаясь ограничить произвол богатых и влиятельных кредиторов, вавилонские законы все же вводят оговорку, которая развязывала руки заимодавца, использующего подневольный труд кабального должника. В ст. 115 говорится, что «если взятый в залог умрет в доме взявшего в залог естественной смертью, то это не может повести к иску». Ведь законы Хаммурапи в конечном счете защищали интересы правящего класса богачей и рабовладельцев.

Разорение бедняков, долговая кабала и войны увеличивали количество рабов в стране. На рабов смотрели, как на вещи, их продавали, обменивали, дарили, передавали по наследству. В случае нанесения физического ущерба рабу или его убийства виновный должен был компенсировать владельца раба. Спасая свою жизнь, рабы нередко убегали от хозяев, но закон и власти, стремившиеся всячески защитить интересы рабовладельцев, карали смертной казнью того, кто «выводил за ворота не принадлежащего ему раба» или «укрывал в доме беглого раба».

Рабовладелец мог обратиться к государственной власти с просьбой поймать и вернуть ему беглого раба. При найме раба наниматель должен был брать на себя материальную ответственность в случае бегства раба. В случае продажи раба рекомендовалось в трехдневный срок определить, не является ли продаваемый раб беглым. Характерна ст. 282-я устанавливающая наказание для непокорного раба, которому в случае неповиновения хозяину следовало отрезать ухо. Судя по законам Хаммурапи, рабов обычно клеймили, причем изменение клейма (как и изменение клейма скота) строго каралось.

Однако в Вавилонии рабовладельческий способ производства не достиг полного развития. Длительное сохранение общины, а также остатков родового строя обуславливало медленное развитие общественных отношений и государства. Некоторые статьи законов Хаммурапи указывают на сохранение в Вавилонии этих пережитков. Так, по ст. 23, если грабитель не был схвачен, все убытки должна была возместить «местность» (алум), в которой жил грабитель. Следовательно, «местность», вернее, община, связывала круговой порукой всех своих членов.

В государстве инков сохранялось много пережитков первобытно-общинного строя.

Племя инков состояло из 10 подразделений — хатунайлью, которые в свою очередь делились каждый на 10 айлью. Первонача айлью была патриархальным родом, родовой общиной.

Айлью имела свое селение и владела прилегающим и полями; члены айлью считались между собой родичами и назывались родовыми именами, которые передавались по отцовской линии.

Айлыо были экзогамии, пнутри рода нельзя было потупить в брак. Члены айлью верили, что находятся под защитой родовых святынь - уака. Айлью обозначались так же, как пачака, т. е. сотня. Хатун-айлью («большой род») представлял собой фратрию и отождествлялся с тысячей.

В государстве инков айлью превратилась в сельскую общину. Это становится очевидным при рассмотрении норм землепользования. Вся земля в государстве считалась принадлежащей верховному инке. Фактически она находилась в распоряжении айлью. Самая территория, принадлежавшая общине, называлась марка (случайное совпадение с названием общины у германцев). Земля, принадлежавшая всей общине, называлась марка пача, т. е. земля общины.

Возделываемая земля носила название чакра (поля). Она делилась на три части: «поля Солнца» (фактически жрецов), поля инки и, наконец, поля общины. Земля обрабатывалась сообща всей деревней, хотя у каждой семья имелась своя доля, урожай с которой шёл этой семье.

Члены общины работали совместно под руководством одного из старшин и, обработав один участок поля (поля Солнца), переходили на поля инки, затем на поля жителей села и, наконец, на поля, урожай с которых шёл в общий фонд деревни. Расходовался этот запас на поддержку нуждающихся односельчан и разные общедеревенские нужды.

Кроме полей, каждая деревня имела ещё земли, отдыхавшие под паром, и «дикие земли», служившие пастбищами.

Полевые участки периодически переделялись между односельчанами. Отдельный участок ноля оставался под паром после снятия с него трёх-четырёх урожаев. Полевой надел, тупу, давался мужчине; на каждого ребёнка мужского пола отец получал ещё один такой надел, на дочь - ещё половину тупу. Тупу считался временным владением, так как подлежал переделу. Но, кроме тупу, на территории каждой общины были ещё земельные участки, называвшиеся муйя.

Испанские чиновники называют в своих отчётах эти участки «наследственной землёй», «собственной землёй», «огородом». Участок муйя состоял из двора, дома, амбара или сарая и огорода и передавался от отца к сыну. Несомненно, что участки муйя фактически стали уже частной собственностью.

Именно на этих участках общинники могли получить излишки овощей или плодов в своём хозяйстве, могли сушить мясо, дубить кожу, прясть и ткать шерсть, изготовлять гончарные сосуды, бронзовые орудия - всё то, что они выменивали как свою частную собственность.

Сочетание общинной собственности на поля с частной собственностью на приусадебный участок характеризует айлью как сельскую общину, в которой кровнородственные отношения уступили место территориальным связям.

Земля обрабатывалась только общинами покорённых инками племён. В этих общинах также выделилась родовая знать - курака. Её представители надзирали за работой общинников и следили, чтобы общинники платили подати; их участки возделывали общинники.

Кроме своей доли в общинном стаде курака имели в частной собственности скот, до нескольких сот голов. В их хозяйствах десятки наложниц-рабынь пряли и ткали шерсть или хлопок. Продукты животноводства или земледелия курака выменивали на украшения из драгоценных металлов и т. п. Но курака, как принадлежавшие к покорённым племенам, всё же находились в подчинённом положении, над ними стояли инки как господствующий слой, высшая каста.

Инки не работали, они составляли военно-служилую знать. Правители наделяли их земельными участками и работниками из покорённых племён, янакунами, которых переселяли в хозяйства инков. Земли, которые знать получала от верховного инки, были их частной собственностью.

Знать сильно отличалась от простых подданных своим внешним видом, особой стрижкой волос, одеждой и украшениями. Знатных инков испанцы называли орехонами (от испанского слова «ореха» - ухо) за их огромные золотые серьги, кольца, растягивавшие мочки ушей.

Привилегированное положение занимали и жрецы, в пользу которых взималась часть урожая. Они не подчинялись местных правителям, а составля ную корпорацию, управлявшуюся высшем жречеством в Куско.

У инков имелось некоторое число янакунов, которых испанские хронисты звали рабами. Судя по тому, что они находились в полной собственности инков и выполнили все черные работы, они действительно были рабами.

Особенно важно сообщение хронистов, что положение янакунов было наследственным. Известно, что в 1570 г., т. е. через 35 лет после падения власти инков, в Перу насчитывалось ещё 47 тыс. янакунов.

Большую часть производительного труда выполняли общинники: они обрабатывали поля, сооружали каналы, дороги, крепости и храмы.

Но появление большой группы наследственно порабощённых работников, эксплуатировавшихся правителями и военно-служилой верхушкой, говорит о том, что общество Перу было ранне-рабовладельческим, с сохранением значительных пережитков родо-племенного строя.

Государство инков называлось Тауантинсуйу, что буквально значит «четыре соединённые вместе области». Каждой областью управлял наместник, в районах власть находилась в руках местных должностных лиц.

Во главе государства стоял правитель, носивший титул «Сапа инка» - «единолично правящий инка». Он командовал войском и возглавлял гражданское управление.

Инки создали централизованную систему управления. Верховный инка и высшие должностные лица из Куско наблюдали за наместниками, всегда готовы были дать отпор восставшему племени.

Существовала постоянная почтовая связь с крепостями и резиденциями местных правителей. Сообщения передавалось эстафетой гонцамп-бегупами. На дорогах неподалёку друг от друга были расположены почтовые станции, где всегда дежурили гонцы.

Правители древнего Перу создали законы, оберегавшие господство пиков, направленные к тому, чтобы закрепить подчинение покорённых племён н предупредить восстания. Пики дробылп племена, расселяя пх по частям в чужие области. Инки ввел обязательный для всех язык - кечуа.