Оригинал взят у molodiakov в Канун новой ортодоксии-1
В свете снова вспыхнувших (или "вспыхнутых"?) дискуссий вокруг "учебника истории" (этим словам суждено стать мемом!) предлагаю вашему вниманию свою не публиковавшуюся в сети статью "Канун новой ортодоксии. Историк и власть в перестроечной и постсоветской России" из сборника "Научное сообщество историков России: 20 лет перемен" под редакцией Геннадия Бордюгова (2011). Статья закончена в декабре 2009 г., но актуальности, как выясняется, не утратила.
«История гениальнее людей, делающих ее, а события развертываются часто с таким великолепным размахом и гениальным буйством, которые решительно нежданны для людей, их вызвавших. Наше время в особенности чувствительно познало эту истину». Так писал в начале лета 1920 г. критик Виктор Ховин в эссе «Канун нового нигилизма», при чтении которого много лет назад у меня в уме возникли первые контуры настоящей работы.
В обоих случаях ключевое слово «канун». «Новый нигилизм» пришел не таким, как мечталось Ховину, ощущавшему кризис западной цивилизации в результате Первой мировой войны - «крушение гуманизма», по определению Александра Блока, - и ее отрицание как залог появления новой «подлинно человечной и подлинно человечьей культуры» (1). Только в последнее время появилось некое подобие новой, востребованной властью ортодоксии в отечественной историографии, однако историческое сообщество, при всей своей разнородности, явно не намерено принимать ее.
Что такое историографическая ортодоксия? В настоящей работе под этим понимается идеологически детерминированная система оценок и критериев оценки исторических событий, одобренная властью и навязываемая ей - когда жестко, когда мягко - в качестве обязательной для пропаганды, науки и образования. Историографическая ортодоксия является составной частью государственной идеологии: ее значимость зависит от конкретных условий, а содержание может меняться на прямо противоположное. Первой ортодоксией советской историографии стала «система» М.Н. Покровского, окончательно оформившаяся в этом качестве к концу 1920-х годов после профессионального и физического устранения конкурентов. В дальнейшем она колебалась вместе с «генеральной линией».
Необходимо сказать, что я не ставлю знак равенства между историографической ортодоксией и историографией в целом, даже применительно к периодам наибольшего идеологического контроля. С конца 1920-х по конец 1980-х годов советские историки не могли открыто противостоять ортодоксии и при этом нормально участвовать в научной жизни, но имели возможность не следовать ее догмам, отдавая им лишь ритуальную дань, необходимую по условиям времени и жанра. Как говорил выдающийся лингвист академик Б.А. Серебреников: «Я не маррист. Я не антимаррист. Я - амаррист». Подобные «амарристы» были и есть в историческом сообществе (здесь и далее речь идет о сообществе специалистов по истории России-СССР ХХ века), но это отдельная тема, которая здесь не рассматривается. Поэтому читателя не должно удивлять отсутствие в настоящем исследовании тех или других известных и значимых имен.
Объявленный М.С. Горбачевым курс на перестройку стал для одних сигналом к пересмотру и исправлению, для других - к тотальному демонтажу советской ортодоксии, тезисам и формулам которой, вероятно, не верили уже сами их авторы. В историографии «перестраивать» надо было всё: методологию и тематику исследований, оценки и критерии оценок исторических явлений, формы научной деятельности и руководство ею. Здесь открывались два пути: делать это в рамках «марксизма» и «социализма», пусть трактуемых максимально широко, или на пути полного их отрицания.
Значительная часть исторического сообщества высказалась за первый путь. Историки-профессионалы понимали не только то, что ортодоксия находится в глубоком кризисе, но и то, что советской историографией, т.е. в конечном счете ими самими, их учителями и коллегами, сделано много полезного и что полностью отбрасывать наработанное не следует. Эту же точку зрения приняли высшее партийное руководство и руководство наукой, особенно после удаления от кормила власти наиболее одиозных фигур вроде академиков Б.Н. Пономарева, П.Н. Федосеева, И.И. Минца. За полный отказ от советского наследия выступили в основном публицисты, литераторы или представители других научных дисциплин, писавшие на исторические темы. Это направление мы рассмотрим в следующем разделе.
Перестройка была немыслима без частичного демонтажа системы. Предстояло отказаться от части, чтобы сохранить целое. «Целым» были названы марксизм-ленинизм, социализм, советский строй. «Частью» стал «сталинизм» в широком смысле слова, трактуемый как «извращение» марксизма-ленинизма и советской системы. Критика «сталинизма» в годы перестройки приобрела тотальный характер, несравнимый с осуждением «культа личности Сталина» и «нарушений социалистической законности» после XX и XXII съездов КПСС - отдельных ошибок отдельных товарищей при непогрешимости системы в целом. Безоговорочное отвержение «сталинизма» и противопоставление его «истинному социализму» стали основной перестроечной новой ортодоксии (НО-1), которая интенсивно формировалась по заказу сверху в 1988-1991 гг., но так и не успела стать действующей ортодоксией из-за краха СССР.
В формировании НО-1 удачно совпали заказ сверху, от руководства КПСС, и инициатива снизу, из профессионального сообщества историков. Партийные боссы и идеологи не только допускали, но и поощряли противопоставление «хороших большевиков» «плохим большевикам», постепенно расширяя первую категорию до «левых» вообще, при условии что это не выходит за пределы марксизма и социализма. Специалисты по истории СССР и, в меньшей степени, по истории КПСС из академической и университетской среды с охотой откликнулись на новые веяния и сами стали проявлять инициативу. Дело не в действии идеологической инерции, не в консерватизме или конформизме среды, как можно подумать сегодня. По крайней мере, не только в них. Ученые-историки, познания которых, как правило, превосходили границы дозволенного в печати прежней ортодоксией, обрадовались, что могут применить свои наработки, тем более что это применение, одобренное и поощряемое сверху, укрепит их профессиональное, общественное, да и материальное положение (в партийной печати всегда хорошо платили).
Основными проводниками НО-1 стали газета «Правда», особенно с приходом на пост главного редактора И.Т. Фролова, журналы «Вопросы истории КПСС», «Известия ЦК КПСС», «Коммунист», Издательство политической литературы. Реализация «перестройки» была доверена именно партийной печати под руководством проверенных ортодоксов, умевших колебаться вместе с «генеральной линией» (думаю, фамилии излишни). Тогда-то и появился анекдот о диалоге двух друзей: «Старик, ты читал сегодняшнюю «Правду»?». «Нет. А что там?». «Ну-у… Это не телефонный разговор».
Определенные трудности представлял кадровый вопрос, поскольку, как писал в 1991 г. А.Н. Мерцалов, «по своим методологическим возможностям, предельной идеологизации, незнанию иностранной научной литературы наши специалисты, особенно по истории КПСС и советского общества, находятся на уровне зарубежных крайних консерваторов» (2), а последнее по тогдашней шкале было уничтожающей оценкой. Трибуны советской ортодоксии были скомпрометированы в глазах коллег и широкой читающей публики - годы перестройки стали временем массового интереса к отечественной истории - и едва ли могли рассчитывать на их признание. На первый план выдвинулись известные, но опальные или полуопальные ученые (Р.А. Медведев, П.В. Волобуев, В.И. Старцев), представители относительно деполитизированных специальностей, вроде истории науки и техники (В.Д. Есаков), наконец, молодые историки, среди которых особую известность приобрели Г.А. Бордюгов и В.А. Козлов. Оперативно «перестроился» ряд представителей истеблишмента, в основном не занимавших административных постов в науке (Ф.И. Фирсов, М.И. Семиряга, В.И. Дашичев). Стоит помнить и о том, что под влиянием перестройки эволюционировали - другой вопрос, искренне или конъюнктурно - ее партийно-агитпроповские кураторы вроде А.Н. Яковлева и Д.А. Волкогонова (3).
Первой знаковой фигурой НО-1 можно считать Бухарина. Столетие со дня его рождения, торжественно и, главное, официально отмеченное в 1988 г. стало первой демонстрацией новой ортодоксии, еще находившейся в процессе формирования. Выбор был сделан очень удачно. Среди «запрещенных людей» Бухарин вызывал минимум нареканий со стороны партийного руководства: о нем высоко отзывался Ленин, продолжавший оставаться безусловной «священной коровой»; он боролся с теми оппозиционерами, которых клеймил Ленин; наконец, оппозиционность Бухарина трактовалась как вариант «социализма с человеческим лицом» и была объявлена альтернативой сталинизму, в которой можно было отыскать немало точек соприкосновения с идеологией и реалиями горбачевской перестройки. Широким массам интеллигенции Бухарин тоже мог казаться положительной фигурой: философ и интеллектуал, он «не расстреливал несчастных по темницам» и дружил с Пастернаком. О Бухарине начали писать все кому не лень, причем литераторы и публицисты быстро перехватили у историков «хлебную» тему. Кульминацией этого процесса можно считать создание в 1990 г. советско-американского художественного фильма «Враг народа Бухарин» (режиссер Л. Марягин), спорного с исторической точки зрения, но убедительного в художественном отношении, и перевод биографии Бухарина, написанной С. Коэном, которого еще недавно клеймила советская пропаганда.
Реабилитация Каменева, Зиновьева и «троцкистко-зиновьевской оппозиции» в целом стала следующим этапом развития НО-1, но уже в несколько ином направлении. Во-первых, их неоднократно и резко осуждал Ленин (впрочем, кого он только не осуждал!). Во-вторых, объявить их идеи позитивной альтернативой сталинизму было затруднительно. В-третьих, значительная часть этих деятелей была причастна к массовым репрессиям времен гражданской войны и первых лет после нее, информация о которых все чаще попадала в открытую печать и вызывала бурные дискуссии. Наконец, в этой категории было особенно много евреев, чем сразу же воспользовались антикоммунистически настроенные национал-патриотические круги. В еще большей степени всё это относилось к личности, идеям и деятельности Троцкого, «легализация» которых - с большой долей критики - не случайно была доверена таким ортодоксам как Н.А. Васецкий и Д.А. Волкогонов. В качестве позитива НО-1 обращала внимание на то, что Ленин допускал дискуссии в партии (хотя и требовал беспрекословного исполнения уже принятых решений), что названные персонажи не были «врагами народа», а напротив, «внесли свой вклад в создание…», что товарищеская критика помогала им избавляться от ошибок и заблуждений и т.д.
Колесо «возвращения» продолжало раскручиваться, количество «врагов» сокращалось. Реабилитация эсеров и меньшевиков, включая эмигрировавших из СССР, отражала перемены внутри КПСС и советского общества на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Активизация антикоммунистических сил различной ориентации заставляла партийное руководство искать новые пути и альтернативы, в том числе подкрепляя их ссылками на опыт прошлого, что делало профессию историка привлекательной и востребованной и не могло не отразиться на состоянии сообщества в целом. Именно сверху были предприняты первые попытки создания многопартийной, точнее квази-многопартийной, системы и идеологического плюрализма, но все в тех же социалистических рамках, исключавших «буржуазный либерализм», с одной стороны, и «консервативный национализм», с другой. После ликвидации цензуры «демократы» открыто заявляли, что все прошлое КПСС преступно, а будущего у нее нет, что она виновна не в ошибках, в «преступлениях против человечности», что перестройка - не более чем попытка самосохранения тоталитарной системы путем частичной модификации и косметических реформ. На фоне «бархатных революций» в Восточной Европе для руководства КПСС это звучало более чем угрожающе. В свою очередь, «патриоты» реанимировали тезис о «жидомасонском заговоре» против России, подкрепляя его внушительным списком «кремлевских псевдонимов» (выражение И.А. Бунина) с расшифрованными настоящими фамилиями. Как из рога изобилия посыпались переиздания сочинений «открытых врагов советской власти», не щадивших не только Троцкого, но и Бухарина. Начавшаяся в печати критика Ленина, сначала осторожная, потом разухабистая, показала, что «священных коров» больше нет.
НО-1 должна была дать на это убедительный и всеобъемлющий ответ. И такой ответ был подготовлен. Первой - негативной - частью новой системы стал выпущенный Политиздатом в 1991 г. сборник статей «История и сталинизм» - аналог многочисленных советских сборников типа «Против…» - под редакцией А.Н. Мерцалова, специалиста по «критике буржуазной историографии». Позитивной частью должны были стать «Очерки истории КПСС», призванные сменить известный «кирпич» «История КПСС» под редакцией Б.Н. Пономарева, который был признан непригодным к дальнейшей переработке. К работе над обеими книгами были привлечены крупнейшие специалисты в данной области, работавшие, полагаю, не только ради денег и славы, но и из профессиональных соображений. «Очерки истории КПСС» так и не были опубликованы, поэтому однозначно судить о них я не берусь, но многие их положения и фрагменты были «обкатаны» в партийной и академической прессе в 1990-1991 гг. и укладываются в описанную выше схему.
Принципиально важными идеологическими документами готовой к употреблению НО-1 я считаю статьи А.Н. Мерцалова «Нужна ли гласности наука?» и «Сталинизм и освещение прошлого», которые открывали и завершали сборник «История и сталинизм». Вторая посвящена отрицательному воздействию сталинизма на советскую историческую науку, для критики нынешнего (т.е. на 1991 г.) состояния которой автор не пожалел самых резких слов, замахиваясь в том числе на систему Академии наук и ВАК. Абсолютное большинство этих упреков вполне справедливо, но тон статьи наводит на мысль, что готовилась крупная проработка с «оргвыводами» персонального характера. Приведу ее финал, непосредственно относящийся к историческому сообществу - и звучащий сегодня, в 2010 г., с пугающей актуальностью:
«Сталинизм привел к деградации личности многих ученых. Возник конфликт между тем, что они думали и писали. Деспотия и в историках культивировала низменные качества: ложь, лицемерие, чинопочитание, страх, неспособность принимать самостоятельные решения. Такой образ мышления и поведения исключал обновление… Многие историки до сих пор пассивны по отношению к перестройке. Высокопоставленные деятели науки не хотят признать, что сталинизм поразил не только экономику, политику, идеологию, но и историографию, что не перестройка (как утверждает, например, Ю.А. Поляков), а сталинизм породил тот дилетантизм, который характерен для многих современных историков. Показательно также падение интереса читателей к историографии. Лучшими служителями музы истории становятся мастера прозы средней руки, не владеющие ни методологией истории, ни достаточными конкретно-историческими знаниями… «Методологию научного социализма, - подчеркивает А.Н. Яковлев, - мы в сущности не прилагали к изучению и обновлению собственного общества на основе альтернативных сопоставлений и свободных дискуссий» (ссылка на статью Яковлева в «Правде» от 24 ноября 1989 г. - В.М.). Не прилагали ее и советские историки к своей науке. Воссоздать на ее основе подлинную картину прошлого - дело их чести» (4). Одним словом, «цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!».
Сборник «История и сталинизм» был сдан в набор 26 марта 1991 г. и подписан в печать 24 июля 1991 г. Когда его 50-тысячный тираж поступил в продажу, я не знаю, но это уже не важно. Августовский «путч» сокрушил СССР, навсегда похоронив под его обломками и НО-1, которая не успела стать ортодоксией. Канун так и остался кануном.
Место Д.А. Волкогонова в историографической и идеологической борьбе рассматриваемого периода, а также эволюция его взглядов заслуживают отдельного рассмотрения. Отмечу лишь, что с наступлением перестройки Волкогонов, несмотря на привилегированное положение, стремился дистанцироваться от любой ортодоксии, старательно позиционируя себя в качестве независимого исследователя.
Аргументированное, сознательное, словесное доказательство своих идей, мнений, поступков.
Действительно тогда, когда опирается не только на слова, но и на дела, эмоции, эффекты заражения, внушения и подражания.
Сила убеждения будет зависеть от того, насколько понятна позиция убеждаемого человека, его мотивы. Чтобы понять это, надо постараться взглянуть на вещи глазами собеседника, проявить сочувствие к его желаниям и переживаниям.
Конформизм – приспособляемость субъекта под индивидуальные, групповые, социальные феномены, которые проявляются в трансформации его актов поведения, социальных установок и сказываются в разделении им тех или иных идей другого индивида, группы, общества, класса, клана.
Выделяют три типа конформизма:
1. “Майский жук – Дюймовочка”. Человек искренне следует за мнением группы, перестает доверять своему впечатлению.
2. “Защита”. В этом случае человек ищет защиту от неприятностей, находящихся вне группы.
3. “Новое платье для короля”. В этом случае человек делает вид, что согласен с группой, на самом деле он просто не хочет “выделяться” из-за нежелания нарушить единодушие группы.
Психологическая установка представляет собой положительное отношение к какому-либо человеку или объекту. Негативная психологическая установка – прямая противоположность.
Восприятие – это субъективный образ предмета, явления или процесса, непосредственно воздействующего на анализатор или систему анализаторов.
Если установка одной стороны по отношению к другой положительна (или отрицательна), то ее преимущественное восприятие скорее всего будет положительным (или отрицательным).
Установки и соответствующее им восприятие имеют тенденцию к сходству у обеих сторон конфликта. Это явление известно как феномен “зеркального образа”.
При наличии негативных установок и восприятия легче винить противную сторону в собственных неприятностях. Негативные установки способствуют эскалации конфликтов.
Когда противная сторона вызывает недоверие и ее неоднозначные действия истолковываются как угрожающие, сомнения в ее лучших намерениях сильны, а вера в них слаба. Это способствует зарождению страха и эскалации защитных действий.
Агрессия против стороны, которая вызывает уважение и симпатию, обычно совершается с нежеланием, даже если она явно считается виновной в неприятностях. На агрессию против стороны, которая не заслуживает уважения и симпатии, идут с готовностью.
Мешающие общению. Людям свойственно избегать тех, к кому они настроены враждебно. По мере нарастания противоречий связи между представителями противоположных сторон ослабевают. Это способствует непониманию и умножению разногласий, а также затрудняет достижение их мирного урегулирования.
Негативные установки и восприятия создают тенденцию к снижению эмпатии по отношению к другому. Действия противной стороны рассматриваются как мотивированные злом. Отсутствие эмпатии, подобно отсутствию общения, взращивает непонимание.
Негативные установки и восприятия формируют ожидание соперничества по принципу “все или ничего”. Из-за этого кажется, что ориентироваться на разрешение проблемы бесполезно. Позиции сторон становятся жесткими, созидательное начало в них пропадает.
Еще древние философы считали, что человек, живя в социуме, не может быть независимым от него. Всю свою жизнь индивид имеет различные связи с другими людьми (опосредованные или непосредственные). Он действует на окружающих или сам подвергается их воздействию. Часто случается так, что человек может поменять свое мнение или поведение под влиянием общества, соглашается с чужой точкой зрения. Подобное поведение объясняется способностью к конформизму.
Конформизм - это приспособление, а также пассивное согласие с порядком вещей, с мнениями и взглядами, которые существуют в определенном обществе, где находится индивид. Это безоговорочное следование каким-то образцам, имеющим наибольшую силу давления (признанный авторитет, традиции, мнение большинства людей и т. п.), неимение собственной точки зрения по каким-либо вопросам. Этот термин в переводе с латинского языка (conformis) означает "сообразный, подобный".
Музафер Шериф в 1937 году занимался изучением возникновения групповых норм в условиях лаборатории. В темной комнате располагался экран, на котором появлялся точечный источник света, после он в течение нескольких секунд двигался хаотично и потом исчезал. Человек, который подвергался испытанию, должен был заметить, на какое расстояние смещался источник света, если сравнивать с первым его появлением. В начале эксперимента испытуемые проходили его в одиночестве и самостоятельно пытались ответить на поставленный вопрос. Однако на втором этапе уже три человека находились в темной комнате, и они согласованно давали ответ. Было замечено, что люди изменяли мнение относительно усредненной групповой нормы. И на дальнейших этапах проводимого эксперимента они стремились продолжать придерживаться этой самой нормы. Так Шериф первый с помощью своего эксперимента доказал, что люди имеют склонность соглашаться с мнениями других, часто доверяют суждениям и взглядам посторонних, в ущерб своих собственных.
Соломон Аш в 1956 году ввел понятие конформизма и огласил результаты своих экспериментов, в которых участвовали подставная группа и один наивный испытуемый. Группа, состоящая из 7 человек, принимала участие в опыте, который был направлен на изучение восприятия длины отрезков. В ходе него нужно было указать один из трех отрезков, который был нарисован на плакате, соответствующий эталону. В течение первого этапа подставные испытуемые по одному почти всегда давали правильный ответ. На втором этапе вся группа собиралась вместе. И члены подставной специально давали неправильный ответ, но наивному испытуемому об этом было неизвестно. Категорическим мнением все подставные участники эксперимента оказывали сильное давление на мнение испытуемого. Судя по данным Аша, около 37% всех прошедших испытание все-таки прислушивались к неправильному мнению группы и тем самым проявляли конформизм.
В дальнейшем Аш и его ученики организовали еще много экспериментов, варьируя предъявляемый для восприятия материал. Ричард Крачвильд, к примеру, предлагал оценить площадь круга и звезды, подговорив при этом подставную группу, чтобы те утверждали, что первая меньше чем вторая, хотя звезда была равна кругу по диаметру. Несмотря на такой неординарный опыт, отыскались люди, которые проявили конформизм. Можно смело утверждать, что при проведении каждого своего эксперимента Шериф, Аш, Крачвильд не использовали жесткого принуждения, не было наказаний за противостояние мнению группы или поощрений за согласие с групповыми взглядами. Однако люди добровольно присоединялись к мнениям большинства и тем самым проявляли конформизм.
С. Милграм и Э. Аронсон считают, что конформизм - это феномен, который в большей или меньшей степени возникает при наличии или отсутствии следующих условий:
Он возрастает, если задание, которое необходимо выполнить, довольно сложное, или испытуемый некомпетентен в этом вопросе;
Численность группы: степень конформизма становится наибольшей, когда человек сталкивается с одинаковым мнением трех и более людей;
Тип личности: человек с заниженной самооценкой в большей степени подвержен влиянию группы, в отличие от личности с завышенной;
Состав группы: если в составе есть эксперты, ее члены являются значимыми люди, и если в ней присутствуют люди, относящиеся к одной и той же социальной среде, то конформность повышается;
Сплоченность: чем сплоченнее группа, тем больше она имеет власти над своими членами;
Наличие союзника: если у человека, который отстаивает свое мнение или сомневается во мнении остальных, появляется хотя бы один союзник, то тенденция к подчинению давлению группы падает;
Публичный ответ: человек более подвержен конформизму, когда он должен выступить перед остальными, а не тогда, когда он записывает свои ответы в тетрадь; если мнение высказывается публично, то его, как правило, стараются придерживаться.
По мнению С. Аша, конформизм - это отказ человека от значимых и дорогих для него взглядов для оптимизации процесса адаптации в группе, это не просто любое выравнивание мнений. Конформное поведение, или конформизм, показывает степень подчинения индивида давлению большинства, принятия им определенного стереотипа поведения, стандарта, ценностных ориентаций группы, норм, ценностей. Противоположным этому является самостоятельное поведение, которое устойчиво к групповому давлению. Различаются четыре типа поведения по отношению к нему:
1. Внешний конформизм - это явление, когда нормы и мнения группы человек принимает только внешне, внутренне же, на уровне самосознания, он не соглашается с ней, но вслух об этом не говорит. Вообще же это и является истинным конформизмом. Такой тип поведения характерен для человека, приспосабливающегося к группе.
2. Внутренний конформизм имеет место быть, когда человек на самом деле усваивает мнение большинства и согласен с ним полностью. Тем самым проявляется высокий уровень внушаемости личности. Такой тип является приспосабливающимся к группе.
3. Негативизм проявляется, когда человек всячески сопротивляется групповому мнению, очень активно пытается отстаивать свои взгляды, показывает свою независимость, доказывает, спорит, стремится к тому, чтобы его мнение стало в конце концов мнением всей группы, не скрывает этого желания. Этот тип поведения свидетельствует о том, что индивид не хочет приспосабливаться к большинству, а стремится приспособить их к себе.
4. Нонконформизм - это самостоятельность норм, суждений, ценностей, независимость, неподверженность групповому давлению. Такой тип поведения характерен для самодостаточного человека, когда мнение не меняется из-за давления большинства и не навязывается другим людям.
Современные исследования конформизма делают его объектом изучения четырех наук: психологии, социологии, философии и политологии. Поэтому есть необходимость отделять его как явление в социальной сфере и конформное поведение как психологическую особенность человека.
Конформизм в психологии - это податливость личности воображаемому или реальному давлению группы. При таком поведении человек меняет личные установки и поведение в соответствии с позицией большинства, хотя ранее он ее не разделял. Индивид добровольно отказывается от собственного мнения. Конформизм в психологии - это также безусловное согласие человека с позицией окружающих его людей, вне зависимости от того, насколько она согласуется с его собственными ощущениями и представлениями, принятыми нормами, морально-этическими правилами и логикой.
Конформизм в социологии - это пассивное принятие социального порядка, который уже существует, мнений, господствующих в обществе, и т. п. От него нужно отличать другие проявления единообразия во мнениях, взглядах, суждениях, которые могут сформироваться в процессе социализации личности, а также изменение взглядов вследствие убедительной аргументации. Конформизм в социологии - это принятие человеком определенного мнения под давлением, «под нажимом» группы или общества в целом. Оно объясняется боязнью каких-либо санкций или нежеланием остаться в одиночестве. При изучении конформистского поведения в группе выяснилось, что около одной трети всех людей склонны проявлять подобное поведение, то есть подчиняют свое поведение мнению всей группы.
Конформизм в философии - это широко распространенная форма поведения в современном обществе, защитная его форма. В отличие от коллективизма, который предполагает участие индивида в выработке решений группы, сознательное усвоение ценностей коллектива, соотнесение своего поведения с интересами всего общества, коллектива и, если существует необходимость, подчинение последним, конформизм - это отсутствие собственной позиции, некритическое и беспринципное следование любому образцу, который обладает наибольшей силой давления.
Человек, который использует его, полностью усваивает такой тип личности, который ему предлагается, перестает быть самим собой, полностью становится похожим на других, каким его и ожидают увидеть остальные члены группы или общества в целом. Философы полагают, что это помогает индивиду не чувствовать себя одиноко и тревожно, хотя ему приходится платить за это потерей своего «Я».
Политический конформизм - это психологическая установка и поведение, представляющее собой приспособительное (адаптивное) следование нормам, которые были приняты ранее в обществе или группе. Обычно люди не всегда склонны следовать социальным нормам, только по причине того, что принимают ценности, которые лежат в основе этих самых норм (законопослушность). Чаще всего некоторые индивиды, а порой даже и большинство следуют им из-за прагматической целесообразности или из-за боязни применения к ним негативных санкций (это конформизм в негативном, узком смысле).
Таким образом, конформизм в политике - это способ политического приспособленчества как пассивного принятия существующих порядков, как слепое подражание стереотипам политического поведения, господствующего в обществе, как отсутствие собственных позиций.
Социальный конформизм - это некритическое восприятие и следование мнениям, которые господствуют в обществе, массовым стандартам, стереотипам, авторитетным принципам, традициям и установкам. Человек не пытается противиться преобладающим тенденциям, даже несмотря на то, что внутренне он их не принимает. Индивид воспринимает экономическую и социально-политическую действительность без какой-либо критики, не изъявляет никакого желания высказывать собственное мнение. Социальный конформизм - это отказ нести личную ответственность за совершенные поступки, слепое подчинение и следование предписаниям и требованиям, которые исходят от общества, партии, государства, религиозной организации, семьи, лидера и т. п. Подобное подчинение может быть объяснено традициями или менталитетом.
Существуют положительные черты конформизма, среди которых можно выделить такие:
Сильная сплоченность коллектива, особенно в кризисных ситуациях, это помогает успешнее с ними справляться.
Организация совместной деятельности становится проще.
Время адаптации нового человека в коллективе сокращается.
Однако конформизм - это явление, которое несет в себе и отрицательные моменты:
Человек теряет способность самостоятельно принимать какие-либо решения и ориентироваться в непривычных для себя условиях.
Конформизм способствует развитию тоталитарных сект и государств, проведению массовых геноцидов и убийств.
Происходит развитие разных предубеждений и предрассудков против меньшинства.
Конформизм личности уменьшает способность вносить весомый вклад в науку или культуру, так как искореняется творческая и оригинальная мысль.
Конформизм - это феномен, который играет важную роль, являясь одним из механизмов, отвечающих за принятие группового решения. Известно, что любая социальная группа имеет степень терпимости, которая относится к поведению ее членов. Каждый из них может отклоняться от принятых норм, но до определенного предела, при этом его позиция не подрывается, и не наносится ущерб чувству общего единства.
Государство заинтересовано в том, чтобы не потерять контроль над населением, поэтому оно относится к этому явлению положительно. Вот почему конформизм в обществе очень часто культивируется и насаждается господствующей идеологией, системой воспитания, СМИ, службами пропаганды. К этому предрасположены в первую очередь государства с тоталитарными режимами. Тем не менее в «свободном мире», в котором культивируется индивидуализм, стереотипность мышления и восприятия также является нормой. Общество старается навязать своему члену стандарты, стиль жизни. В условиях глобализации конформизм выступает как стереотип сознания, воплощаемый в распространенной фразе: «Так живет весь мир».
Гибкость поведения — параметр психологического благополучия, характерный для аутентичной личности. Гибкость часто путают с конформизмом (приспособленчеством) невротической личности. Как отличить здоровую гибкость поведения от нездорового приспособленчества — конформизма?
Отметим опасную тенденцию к отождествлению психического здоровья и способности приспосабливаться – к реальности, к обществу, к другим людям. То есть подлинным или здоровым человеком считается не автономный, живущий по своим интрапсихическим, не зависящим от окружения законам индивид, а человек, способный, например, влиться в свое окружение, способный справляться с навязанными извне задачами, способный хорошо воспринимая окружение, быть с ним в хороших отношениях и добиваться успеха, каким его понимает окружение. Мы не должны попасть в эту ловушку и определять здоровье организма по степени его «полезности», словно он является всего лишь инструментом, а не самостоятельным существом, лишь средством достижения какой-то внешней цели. Конформизм является признаком психопатологии, типичной для неврозов и имеет природу условного рефлекса.
32 000 руб. (3 200 руб. за одно занятие)
Оплата занятий проводится напрямую с вашего лицевого счета в банке на расчетный счет ООО «Юнипрофконсалтинг» согласно Счета и Квитанции-договора, выставленных вам на ваш e-mail. Напишите Администратору admin@сайт письмо, в котором укажите фамилию, имя, свой контактный номер телефона и e-mail. В заявке укажите, на какое количество консультаций вам выставить Счет на оплату и выписать Квитанцию-договор на бланке строгой отчетности. Получив скан-копию Счета на оплату и Квитанцию-договор с реквизитами нашего банковского расчетного счета на свой e-mail, оплатите консультацию психолога в своем онлайн-банке согласно выставленного вам Счета на оплату
Записаться на платную скайп-консультацию к Наталье Михайловне Рассказовой, автору статьи, можно не только у Администратора admin@сайт, но и на , внизу, в разделе «расписание».
Свободное для бронирования время подсвечено зеленым цветом.
Оплачивать занятия с психологом на странице оплаты после выставления Счета и Квитанции-договора на ваш e-mail. Если вы не получаете в течение часа-двух писем от нас, проверьте папку Спам и папку Possible Spam и добавьте наши e-mail в Справочник ваших доверенных Корреспондентов.
Запросить контакты специалиста и организационную помощь можно у theSolution, написав письмо admin@сайт или отправив заявку через любую заявочную форму на сайте.
Присылайте копию квитанции об оплате или скриншот страницы вашего онлайн-банка Администратору по адресу admin@сайт и получите обратным письмом подтверждение об успешной оплате занятий с психологом минимум за час до скайп-консультации.
Находитесь в сложной жизненной ситуации? Получите бесплатную и анонимную консультацию психолога у нас на сайте или задайте свой вопрос в комментариях.
С этой статьей обычно читают:
