Анна К., Волгоград, 28 лет, учитель математики
Когда я окончила институт, я даже не планировала работать в школе — думала, это не моё. Мечтала поступить в другое место абсолютно, но так сложилось, что окончила факультет математики, потом поступила в магистратуру, и нужно было где-то работать, при этом совмещать с вечерним обучением. Так я попала в школу. Причём устроилась в ноябре, когда уже начался учебный год и всех учителей набрали. Школа была не самая лучшая в нашем районе — в параллели всего 1-2 класса. Мне достались 5-6-7 классы. Вроде бы и ничего, но зарплата копеечная. Я, как молодой специалист, получала на руки всего 10 000 рублей. Плюс стали кататься на шее, то поезжай бумажку отвези, то на курсы какие-то никому не нужные засунут. Да ещё, как оказалось, в нашей школе была просто неадекватная директриса, которая оскорбляла нас, учителей, в коридорах, при детях. Я шла в школу, у меня просто ноги подкашивались, и не потому, что дети орут весь урок, а потому, что директор не в себе. В итоге из той школы разбежался весь коллектив, остались одни бабушки, которым просто некуда было идти. Меня хватило на два года. Потом я просто не выдержала, пришла, написала заявление об уходе и начала заниматься репетиторством.
Одна из причин увольнения из школы — проблемы в коллективе. Фото: АиФ/ Надежда Кузьмина
Если бы я изначально в какую-то другую школу попала, возможно, я бы и осталась работать. Мне это нравилось. До сих пор я общаюсь с некоторыми учениками, но, если вспомнить тот коллектив, атмосферу, «змеиный клубок», то нет, я не жалею, что ушла. Для примера расскажу случай. Был у нас в школе молодой преподаватель информатики, который иногда подвозил меня. Он просто ехал мимо моей остановки, видел, что я стою, мёрзну зимой, и совершенно бескорыстно подбрасывал до работы. Так выяснилось, что на работе на него имела виды одна из учительниц, хотя он был давно женат. И вот эта преподавательница пришла со мной разбираться, якобы, у нас с ним роман. А перед этим расцарапала информатику всё лицо чуть ли не на уроке. И такие «скандалы-интриги-расследования» случались в нашей школе чуть ли каждый день. Зачем мне это надо?
Шесть лет я учу детей на дому и понимаю — это моё. Здесь каждый участник заинтересован в процессе, дети нервы не мотают, да и я, собственно, ни к чему не привязана. А заработки в четыре раза выше, чем я получала раньше в школе за месяц.
Татьяна Ткаченко, Краснодар, 55 лет, учитель истории
В середине 80-х я получила диплом историка и начала работать учителем в обычной краснодарской школе. Сразу пришло понимание, что я выбрала более сложную профессию, чем казалось. Мало хорошо знать свой предмет и интересно его преподавать — нужно понимать детскую психологию, быть искренним, терпеливым. Но трудности не пугали, потому что работа приносила моральное удовлетворение и давала ощущение нужности. В то время педагоги пользовались большим уважением общества, да и государство о них тоже не забывало.
В 90-е ухудшилось не только отношение к учителям, но и условия работы. Но на тот момент я уже привыкла к школе и просто не могла представить жизнь без своих учеников. Общение с детьми помогает держать себя в тонусе и быть в тренде, как сегодня говорят. С ними, особенно с мальчишками, намного проще быть честной. В общем, я продолжала работать с надеждой на лучшее. И в двухтысячных годах действительно произошло немало позитивных перемен. Нам повышали зарплаты, стали давать президентские гранты. В 2006 году я тоже получила грант. Но работать становилось всё труднее при том, что отдача от моего труда уменьшилась.
Учителей завалили пресловутой бумажной работой, из-за которой стало оставаться меньше времени на детей и самообразование. Мы стали составлять разные таблицы успеваемости учеников, сдавать табели посещаемости, писать тематические планы, которыми раньше занимались методисты. К обычным журналам добавились электронные, которые нужно параллельно вести. После уроков ещё нужно несколько часов просидеть с бумажками, перед компьютером. На педсоветах стали меньше говорить о детях и больше — о документации. Учителя начали шутить, что дети мешают работать. А вышестоящие органы вместо того, чтобы помогать нам, устраивали бесконечные проверки. В результате я стала уставать сильнее, чем в те времена, когда у меня было больше детей и классов.
Многие убеждены, что работа учителя — это призвание и образ жизни. Фото: АиФ/ Александр Власенко
Правы люди, называющие учительство призванием и образом жизни. Я никогда не жалела, что выбрала этот путь. Школа многое мне дала. Одни только слова благодарности бывших учеников спустя много лет очень дорогого стоят. Кстати, как ни странно, троечники порой оказываются куда более благодарными, чем отличники. С некоторыми из ребят мы стали хорошими приятелями. Дети — это главное, что держит в школе, ради них хочется работать. И всё-таки с годами начинаешь задумываться о соотношении приложенных усилий и полученной отдачи. Одно время у нас были хорошие премии, но потом их урезали, и мы остались почти на голых окладах. За стаж и звание «Отличник народного просвещения» мне доплачивали всего пару тысяч. Чтобы зарплата была повыше, приходилось набирать больше часов и заниматься классным руководством, а это ещё целая куча обязанностей. Но всё равно получалось 20 тысяч с копейками. Я считаю, что при моём опыте и стаже это очень мало. В общем, всё накопилось, наболело, и после 30 лет педагогической деятельности я решила уйти.
Конечно, свою роль сыграло и ещё одно обстоятельство. Наша семья открыла свой магазин, и я стала заниматься торговлей. Шучу с друзьями, что выполнила совет одного из наших политиков. Не могу сказать, что мне это очень интересно или приносит большое моральное удовлетворение. В школе больше жизни, и первое время мне казалось, что я сделала ошибку. Думала, что лучше бы осталась работать до пенсии. Привычка — сильная вещь. Но со временем всё это прошло, и я начала видеть плюсы в своём новом положении. Здесь тоже общаешься с людьми, но зарабатывать можно больше при тех же трудозатратах. При этом теперь я сама себе начальница и у меня больше свободного времени. С бывшими коллегами и учениками я продолжаю общаться. Кстати, большинство из них с пониманием отнеслись к моему решению уйти, хотя и не скрывали сожалений об этом. Без ложной скромности могу сказать, что я была хорошим учителем.
Мария, Челябинск, 45 лет, учитель русского языка и литературы
Я никогда не мечтала стать учительницей. Но так вышло, что поступила в пединститут на филологию, а окончив, стала работать в школе. В принципе, в первые годы, по молодости, я ничего особенного не замечала. Ну, работа и работа, дети и дети.
Осознание, насколько гнила и испорчена система образования, пришло позже. Плохо всё: изменившаяся не в лучшую сторону учебная программа, учителя, ненавидящие друг друга, директор-самодур, дети, дрожащие от двоек, родители, не знающие, как помочь им нормально отучиться. Не знаю, как в других, в нашей школе всё было именно так. Бабский коллектив, сплетни, слухи, подсчёт чужих зарплат, битвы за уроки-часы, интриги с руководством.
Не могу сказать, что мне не нравилось абсолютно всё. Помню в моем классе троих мальчишек-хулиганов. На них все учителя ходили жаловаться директору, когда их класс приходил на урок, коллеги мои рыдали, пили валерьянку и пророчили им десятилетия зоны в будущем. На моем уроке они тоже вели себя несносно. Да ещё и были в моем классе, где я была руководителем. Я попробовала не кричать на них, не обижаться, не обращать внимания, а оставила как-то после урока всех троих и говорю, русский вам нужен — всё равно будете сочинение писать при поступлении, хоть куда. Не хотите — не ходите вообще на мои уроки. Я с директором решу вопрос. Ставлю всем двойки за год и всё. Они напряглись, но ходить на уроки не перестали. Всё так же устраивали истерики, издевались, смешили класс, «стояли на ушах». А потом на одного из них — Лёню, школа отдала документы в детскую комнату милиции. Он разбил стёкла, обозвал физрука и тому подобное. Вот тогда он и пришёл ко мне, плакал, клялся, что больше в жизни ничего подобного не повторится. Я удивилась: чего он так напугался? Оказывается, отец сказал, мол, знай меру. Веселишься — веселись. Загребут в милицию — отмазывать не буду, поедешь в колонию для малолеток. А папаша этот отсидел полжизни. И я вместо родителей пошла с парнем по следователям, заполняла протоколы, спорила, поручалась за него и двоих друзей, доказывала, что мальчишки гадят, но, по сути, безвредны. Я ведь знала, в какой среде они живут. В общем, помогла Лёне. От него отстали. Хулиганств на моих уроках больше не было. До сих пор, спустя 10 лет после окончания ими 9 классов, мы общаемся в соцсетях. Ни один не сидел и не сидит. У Лёньки растёт дочь. Маша, между прочим. Они мне пишут, если что — за вас мы горой.
Вот странно, но не помню ни одного отличника. Только эта троица запала в душу. А ещё — учителя, которые друг другу за глаза кости мыли. Говорили такие вещи, что ужас. У исторички среди учителей, подчеркну, не учеников, была кличка «Ирка-вонючка», потому что она не пользовалась дезодорантами. Про Юлию Ильиничну, по трудам, говорили, что она не может родить, потому что перенесла сифилис. Про молодую, только поступившую учительницу биологии, что спит с охранником. А ему на вид лет 80. В общем, учителя только кажутся белыми и пушистыми.
Я ушла из школы, отработав там 17 лет, в СПТУ преподавать всё те же предметы. Меня переманили уверениями, что здесь совсем другие ученики, взрослые люди, знающие, чего хотят в жизни, а не школота. На первом же уроке я попросила кого-то процитировать что-то из Пушкина. Думаете, хоть один смог? Нет! Девушка подняла руку и говорит: «А нам прошлая учительница говорила любой стих учить, любого автора, и ставила „5“». Я подошла к их куратору и спрашиваю: «Им вообще ничего не задавать? Не нужна литература?». Та глаза потупила и прошептала: «Вы же понимаете, кто идёт к нам... Кто не попал ни в вуз, ни в техникум».
Но ушла я не из-за этого. Мальчишка потерял в стенах училища телефон. Другие ребята его нашли и не прикарманили, а отдали охраннику. Думаете, аппарат вернулся хозяину? Как бы не так! От охранника его уже добиться не смогли ни мы, ни родители учащегося. Он твердил какую-то ерунду, мол, оставил на столе, а потом сменился, ушёл домой, и телефона не стало. Мерзко, обидно. Своровал не ученик, а тот, что, по сути, его должен защищать.
Я поняла, что перегорела, что детям не нужны знания, а педагогам — умные ученики. Что ещё немного — и я буду рыдать на уроках от их незаинтересованности и своего бессилия. Я решила помогать тем, кому действительно интересно, кому надо, кто мотивирован на результат. Сейчас веду частные уроки. Это даже не репетиторство, а больше. Я беру детей, довожу их до окончания школы, готовлю к ЕГЭ и другим экзаменам. Работаю не по программе, а по своему пониманию, как лучше, чтобы систематизировать их знания, вселить в головы грамотность. Не передать словами, какое счастье для педагога видеть результаты своих трудов! В этом году одна девочка, которая училась в школе весьма посредственно, написала ЕГЭ по русскому языку на 93 балла. Родители её подарили мне шикарное кольцо с бриллиантами. Сверх оплаты, которую вносили за неё постоянно. Ребёнок поступил на бюджет на престижную специальность. Обществознание и математика у неё сданы так себе, а мой предмет вытянул сумму баллов.
Сейчас зарабатываю примерно столько, как платят в школе. Ни о чём не жалею. Да, педстаж у меня не идёт. Чуть-чуть не хватило до пенсии по выслуге. Зато я увидела краски жизни, сберегла остатки нервных клеток и посвящаю массу времени своей семье.
Татьяна Г., Ахтубинск, 46 лет, учитель английского языка
В общей сложности я проработала в школе 18 лет и ушла не из-за плохой жизни. У меня зарплата по школьным меркам хорошая была, плюс репетиторство. В 2010 году мы с мужем начали бизнес — производство металлоизделий. Предпринимательство я оформила на себя. Захотелось попробовать что-то новое, да и уверенность была, что если не получится, всегда могу вернуться в школу. Наоборот, мне было даже страшно уходить от стабильности и гарантированной пенсии.
Педагоги, ушедшие из школы, скучают по работе и своим ученикам. Фото: АиФ/ Надежда Кузьмина
Я даже не помню такого, чтобы у нас кто-то ушёл из школы в моем возрасте в бизнес. Уходили те, у кого не было педагогического образования, не по профессии работали, находили место по специальности, как правило, в гарнизоне, и увольнялись. У нас были такие, что просто в другую школу переходили, сейчас работают нормально в другом коллективе. А чтобы в бизнес, я не помню такого.
После того, как я уволилась из школы, мой круг общения резко ограничился, все знакомства оборвались. В общем, я даже жалела, что ушла. Скучала по общению с детьми, коллективу (у нас как-то подобралась компания одного возраста), конечно, «тёрки» с администрацией были, скандалы, слёзы и даже оскорбления, но это как-то ушло. Поэтому, в 2011 я возвратилась. Вернулась на год, но не смогла совмещать. С утра до 14.00 — школа, потом работа в офисе и репетиторство до 18.00. Ведь в школе надо работать, отдаваясь полностью, делить с другой работой нельзя. Так что пришлось уйти совсем, но теперь я уже не жалею. На школьную зарплату сейчас я уже не выживу. А вообще, у нас в школах сейчас много молодежи, каждый год кто-нибудь приходит. Меня приглашают на праздники, и я вижу, что после меня уже пришли около десяти новых педагогов. Даже парни есть. Девчонкам легче, я думаю. Если муж есть, да ещё и военнослужащий, то просто работай в удовольствие, а не ради зарплаты. Но это у нас, в военном городке. А если зарабатывать, то это конечно, не в школе. Мужчина-педагог может рассчитывать на 25-30 тысяч, не больше. Но в городах вроде Москвы, учителя, думаю, хорошо получают.
Учителя, ушедшие из школы, уверены, что на школьную зарплату прожить нельзя. Фото: АиФ/ Надежда Кузьмина
Нагрузка конечно большая — бумаг полно, отчётности всякой, все эти дневники электронные, внеурочная работа, нервы, родители не всегда сознательные, но как я поняла, хорошо там, где нас нет. У меня сейчас не меньше бумаг и нервотрёпки. В материальном плане и независимости не жалуюсь. Правда, на пенсию пойду только в 55, если пойду...
Ирина С., Санкт-Петербург, 29 лет, учитель хореографии
После хореографического училища я пошла работать педагогом-хореографом в общеобразовательную школу. Там создавали театральную студию. Собралось много молодых преподавателей, которые хотели заниматься с детьми вокалом, танцами, ставить спектакли.
Поскольку студия для ребят была бесплатная, то приходили те, кто хотел, начиная с первого класса и заканчивая 11. Я вела эстрадные танцы, некоторые дети пели — мы делали для них номера, ставили музыкальные спектакли. Коллектив был очень хороший. Все коллеги ориентированы на результат, молодые, задорные. Студия развивалась, ребята были готовы сами ночью шить костюмы, что-то придумывать, искать музыку. Руководство школы — душевное, во всём шло навстречу и по-настоящему было заинтересовано, чтобы в школе было творчество, которое не стыдно показать на уровне района.
Мне же очень хотелось попробовать себя в классической хореографии, а не совмещать номера с театральными постановками, и я решила уйти в частную балетную студию. Там были уроки у станка, на пуантах, с детьми, которые целенаправленно хотят заниматься танцами. Я преподавала основы хореографии. Для старших ребят, конечно, были педагоги, которые окончили то же Вагановское училище, бывшие артисты классического балета. В итоге я поработала там какое-то время и уволилась. Оказалось, что такая хорошая атмосфера, в которую я попала сразу после учёбы в обычной школе, к сожалению, далеко не везде.
Я до сих пор общаюсь с некоторыми из своих первых учеников, они рассказывают о своих успехах. Сейчас та театральная студия развилась. Дети учатся петь и выступать, а потом проходят кастинги в престижные учебные заведения.
Если честно, я жалею, что ушла из общеобразовательной школы. Надо было повременить, подумать. После колледжа я не сразу оценила коллектив, который готов тебе помогать и поддерживать. Это очень редкое явление. В нашей работе всё зависит от человеческого фактора, как к тебе будет относиться тот же директор, другие педагоги и, если есть хорошие отношения и все думают о творчестве, это надо ценить.
Побег из школы Большинство учителей хотели бы сменить род своей деятельности77% учителей готовы покинуть школу, как только у них появится какая-то альтернатива нынешней работе! Эти устрашающие цифры особенно удивительны на фоне декларируемых властями повышений зарплат, роста престижа учительской профессии, всяких бонусов, типа льготной ипотеки и т.д. Почему же учителя бегут из школ, забыв о своем священном долге и благородном предназначении?
Вот результаты опроса, наглядно показывающие, насколько стремительно могут опустеть стулья за учительскими столами. На вопрос «ушли бы вы из школы, если бы появилась возможность?» 77,11% ныне работающих в школе не раздумывая ответили «да». Не выразили подобной готовности только 10,37% школьных наставников, а 12,53% над своим возможным уходом пока раздумывают и твердый ответ дать затрудняются.
«Работая в школе, я просто не замечаю жизнь, вижу только работу, чужих детей и их проблемы. Все дни проходят одинаково: работа, работа, работа. Нет времени ни на дом и семью, ни на книги, ни тем более на театры и выставки, творчество. Дни давно слились во что-то одно. Что от меня останется лет через десять?! Я понимаю, что нужно работать - вопреки всему! И задаю себе лежащий на поверхности мучительный вопрос: если я уйду, то кто же останется? И все-таки я больше не могу…» Это крик души учительницы, которой нет еще и тридцати, которая отдала школе уже пять лет и искренне любит свою работу. И подобных исповедей много. «Особенно тяжело первые пять-семь лет! Потом входишь в ритм этой жизни, а затем наступает синдром эмоционального выгорания, когда уже ничего не хочется - даже жить!» Такие вот драмы скрываются за внешне благополучным фасадом российской школы, который усердно штукатурят чиновники Минобра.
Однако истину не скроешь за лозунгами. На одном из сайтов учительского сообщества был проведен опрос с целью выяснить - насколько учителя держатся за свою работу? Результаты его способны неприятно удивить как родителей, так и чиновников от образования: 77% учителей моментально покинут школу, как только у них появится какая-то альтернатива нынешней работе, лишь 10% не готовы это сделать, и около 13% затрудняются с ответом! Почему большинство людей самой благородной из профессий, которая традиционно считается призванием, готовы не моргнув глазом бросить ее в любой момент?! Корреспондент «МК» пообщался с теми учителями, кто уже распрощался со школой, и с теми, кто только надеется это сделать.
Вот что рассказала 39-летняя Ольга, преподаватель русского языка, литературы и МХК из Заволжска:
Проработав в школе 16 лет, я нашла в себе силы уйти, пока не стало поздно. К мыслям об уходе привела не зарплата, а зависимость от работы. Помимо непосредственно уроков, подготовки к ним, проверки тетрадей необходимо писать кучу отчетов, планов, бессмысленных бумаг, имитировать бурную деятельность, не связанную с детьми и учебой. Иначе нельзя - но это полностью уничтожает личную жизнь. Мне повезло: у меня полная семья, муж не только не ушел, но и уроки с детьми делал, и ужином кормил. Так везет очень немногим, поэтому среди учителей столь много матерей-одиночек. И никто из моих знакомых учителей не вернулся в школу после того, как ушел. Появились свобода и выбор. Проблема трудоустройства учителя вне школы существует, но кто хочет - всегда находит работу. Если говорить обо мне, то филологическое образование, природное чувство языка и творческая направленность сыграли свою роль: сегодня я сетевой журналист. Пишу тексты, наполняю сайты.
Те, кто уйти из школы пока не сумел, высказываются порой значительно резче и откровеннее, чем Ольга.
Ушла бы, да никто нигде не ждет - рассказывает Жанна, 52 года, учительница из Мурманской области. - Учителю приходится брать полторы-две ставки, чтобы тупо не протянуть ноги, а за ставку в 18 часов ты получишь копейки. У нас губернатор тоже отчиталась Путину, что средняя зарплата учителя в регионе 42 тысячи. Однако я работаю на полторы ставки, с первой категорией, с кучей надбавок за хорошую работу, и максимум выходит тридцать, а если бы работала на ставку - было бы 16… Я не понимаю тех коллег, кто пыжится, делая вид, что работать за копейки - это здорово! Порой гонишь от себя мысль, что школа - это сборище неудачников, которые не нашли себя в жизни…
Подобных примеров - масса. И у заинтересованной стороны, у родителей школьников, может возникнуть вопрос - а способны ли учителя искренне давать детям все, что необходимо, и серьезно относиться к своей работе ПОСЛЕ того, как они уже махнули на все рукой и сделали для себя вывод, что готовы уйти при первой возможности? И можно ли, скажем, родителям первоклассника, выбирающим первого учителя, как-то распознать того, кто уже «сидит на чемоданах»?
Сложившуюся ситуацию «МК» прокомментировал Александр Асмолов, зав. кафедрой психологии личности МГУ и директор Федерального института развития образования:
Эта ситуация для России является одной из самых драматичных. Большинство выпускников огромного количества педвузов не идут в профессию учителя, а те, кто пошли, пытаются ее покинуть рано или поздно. Причина этого в том, что даже при озвучиваемом росте заработной платы ценностный статус учителя сегодня ниже плинтуса… А для человека важно не только его материальное благополучие, но и отношение к нему в обществе, насколько он может реализовать себя как личность, насколько он востребован в своей стране.
Что касается тех учителей, которые «сидят на чемоданах», - распознать их непросто. При этом они могут вполне профессионально делать свою работу, продолжая мечтать о том будущем, которое для них желаемо и интересно. То есть прямой и жесткой корреляции между желанием и готовностью бросить профессию и качеством даваемых детям знаний нет. С другой стороны, образно выражаясь, если я стою на вокзале, жду поезда и в это время даю кому-то консультацию, то я продолжаю смотреть - не убежал ли поезд…
2. Сложные отношения с коллегами и начальством. Педагогические коллективы часто очень похожи на серпентарий. Хотя, конечно, там можно встретить приличных людей: со многими бывшими коллегами мы до сих пор дружим.
У нас была прекрасная кафедра иностранных языков. Мы все время что-то организовывали, для детей и для себя. Отмечали праздники, ходили вместе в театр, пытались учить друг друга иностранным языкам (с тех пор в памяти осталась пара десятков французских слов).
Общие настроения в школе были такие: человек человеку волк, дети – не люди, молодые учителя – полулюди
Но в большом школьном коллективе все было не так позитивно. Нам откровенно завидовали. Так и говорили: «Что это «иностранцы» такие радостные?» Общие настроения в школе были такие: человек человеку волк, дети – не люди, молодые учителя – полулюди.
«Я не видела заинтересованности руководства в реальных знаниях учеников, – соглашается Эльвира (Москва), бывший учитель физики, затем. – Мне прямым текстом говорили, у кого «в любом случае» должны быть хорошие оценки».
3. Отсутствие перспектив. Быстро сделать карьеру в школе не получится: лишь через несколько лет работы можно оформить вторую, затем первую и высшую категорию, чтобы получить надбавку к зарплате в размере 15-20%.
В какой-то момент мне стало казаться, что, проверив ошибки в 30 контрольных работах, я сама забываю, как писать правильно. Меня это очень расстраивало, а от мыслей о том, что и через 5, 10, 20 лет я буду все так же работать учителем, мгновенно портилось настроение.
«Не было ни карьерных, ни финансовых перспектив. И надоело каждый год повторять детям одно и то же», – вспоминает Нехама (Иерусалим), бывший учитель истории, граждановедения и философии, сейчас – HR-специалист.
4. Ненормированный рабочий день. Те, кто никогда не работал в школе, уверены, что учителя заняты всего полдня. Но после уроков случаются совещания, нужно проверять тетради, заполнять журналы, писать тематические планы. И к урокам тоже надо готовиться. Над планами уроков я «зависала» часами: хотелось не просто провести с детьми время, а действительно чему-то их научить.
«Я работала в школе-интернате и не могла отключиться от работы дома: думала, как помочь ученицам. И это отнимало энергию», – делится Нехама.
«Я проработала в школе всего несколько месяцев в юности, на волне энтузиазма. Сразу получила класс, в который собрали детей с низкой успеваемостью, – вспоминает Эльвира. – Особенно плохо дела обстояли с физикой: внешнюю проверочную работу все дети написали на двойки. Но разве юность боится препятствий? Я готовилась к урокам как к спектаклю на языке формул».
5. Ответственность за детей и воспитательные моменты. Все, что происходит с детьми по дороге в школу, в школе и по дороге домой, – ответственность учителя. И когда случается что-то серьезное, учителю приходится несладко.
Когда я работала в школе, ученик на перемене выпрыгнул из окна второго этажа, чтобы что-то доказать одноклассникам, и сломал позвоночник. Учителя в классе не было: в тот день она была дежурным администратором и не могла находиться в двух местах одновременно. После долгих судебных разбирательств ее уволили по статье и обязали выплатить денежную компенсацию семье мальчика.
«Главная цель учителя в обычной школе – это не научить, а удержать, – рассказывает Людмила. – Жаль, но большую часть времени приходилось тратить на воспитательные беседы, а не на сам предмет. Учителя орали на детей: только так старшеклассники хоть как-то слушались. Громче всех могла кричать завуч, ее боялись больше всех. При этом завуч была прекрасной женщиной и хорошим специалистом. Как я потом узнала, она умерла в 48 лет от инфаркта».
6. Отношения с родителями учеников. Найти общий язык с детьми несложно, чего не скажешь о родителях. У них, как правило, множество претензий к школе и каждому учителю.
Однажды ко мне на урок ввалилась шумная, ярко накрашенная дама, которая с порога начала учить меня преподавать английский. У нее – мамы одного из учеников – не было педагогического образования, английского она не знала, но зато точно знала, как надо.
Дама говорила и говорила… Пришлось применить запрещенный прием: стукнуть толстым англо-русским словарем по столу. От неожиданности дама замолчала. Я предложила ей заменить меня на уроке. «А я посижу на последней парте и поучусь», – заявила я. Критиканша сдулась и попятилась к двери. Больше я ее не видела.
Я не виню учителей. Никого, никогда. Они все немного герои
«Сложно было с родителями детей: я была молодая, своих детей у меня еще не было, и я не совсем понимала, чего от меня хотят, – подтверждает мою мысль Наталия (Клайпеда), бывший учитель английского языка в школе, сейчас преподает язык в частном порядке. – Родители требовали, чтобы я опекала детей, а у меня не получалось. Отдельная история – родители, которые всегда знают, как на самом деле должно быть…»
«В школе было очень сложно. И я сбежала. Не смогла, не стала напрягаться ради детей, большинству из которых ничего не нужно, – вздыхает Людмила. – Но сама я никого из учителей не виню – никогда. Они все немного герои».
Ни один из моих однокурсников не работает в школе. И это очень грустно, потому что у нас был очень талантливый выпуск. Эти люди могли бы стать прекрасными учителями, но преуспели в других областях. Хочется надеяться, что ситуация изменится и школа станет комфортным местом как для детей, так и учителей. И у нас, родителей, появится много поводов не ругать, а хвалить школу.
Большинство учителей хотели бы сменить род своей деятельности
77% учителей готовы покинуть школу, как только у них появится какая-то альтернатива нынешней работе! Эти устрашающие цифры особенно удивительны на фоне декларируемых властями повышений зарплат, роста престижа учительской профессии, всяких бонусов, типа льготной ипотеки и т.д. Почему же учителя бегут из школ, забыв о своем священном долге и благородном предназначении?
Вот результаты опроса, наглядно показывающие, насколько стремительно могут опустеть стулья за учительскими столами. На вопрос «ушли бы вы из школы, если бы появилась возможность?» 77,11% ныне работающих в школе не раздумывая ответили «да». Не выразили подобной готовности только 10,37% школьных наставников, а 12,53% над своим возможным уходом пока раздумывают и твердый ответ дать затрудняются.
«Работая в школе, я просто не замечаю жизнь, вижу только работу, чужих детей и их проблемы. Все дни проходят одинаково: работа, работа, работа. Нет времени ни на дом и семью, ни на книги, ни тем более на театры и выставки, творчество. Дни давно слились во что-то одно. Что от меня останется лет через десять?! Я понимаю, что нужно работать - вопреки всему! И задаю себе лежащий на поверхности мучительный вопрос: если я уйду, то кто же останется? И все-таки я больше не могу...» Это крик души учительницы, которой нет еще и тридцати, которая отдала школе уже пять лет и искренне любит свою работу. И подобных исповедей много. «Особенно тяжело первые пять-семь лет! Потом входишь в ритм этой жизни, а затем наступает синдром эмоционального выгорания, когда уже ничего не хочется - даже жить!» Такие вот драмы скрываются за внешне благополучным фасадом российской школы, который усердно штукатурят чиновники Минобра.
Однако истину не скроешь за лозунгами. На одном из сайтов учительского сообщества был проведен опрос с целью выяснить - насколько учителя держатся за свою работу? Результаты его способны неприятно удивить как родителей, так и чиновников от образования: 77% учителей моментально покинут школу, как только у них появится какая-то альтернатива нынешней работе, лишь 10% не готовы это сделать, и около 13% затрудняются с ответом! Почему большинство людей самой благородной из профессий, которая традиционно считается призванием, готовы не моргнув глазом бросить ее в любой момент?! Корреспондент «МК» пообщался с теми учителями, кто уже распрощался со школой, и с теми, кто только надеется это сделать.
Вот что рассказала 39-летняя Ольга, преподаватель русского языка, литературы и МХК из Заволжска:
Проработав в школе 16 лет, я нашла в себе силы уйти, пока не стало поздно. К мыслям об уходе привела не зарплата, а зависимость от работы. Помимо непосредственно уроков, подготовки к ним, проверки тетрадей необходимо писать кучу отчетов, планов, бессмысленных бумаг, имитировать бурную деятельность, не связанную с детьми и учебой. Иначе нельзя - но это полностью уничтожает личную жизнь. Мне повезло: у меня полная семья, муж не только не ушел, но и уроки с детьми делал, и ужином кормил. Так везет очень немногим, поэтому среди учителей столь много матерей-одиночек. И никто из моих знакомых учителей не вернулся в школу после того, как ушел. Появились свобода и выбор. Проблема трудоустройства учителя вне школы существует, но кто хочет - всегда находит работу. Если говорить обо мне, то филологическое образование, природное чувство языка и творческая направленность сыграли свою роль: сегодня я сетевой журналист. Пишу тексты, наполняю сайты.
Те, кто уйти из школы пока не сумел, высказываются порой значительно резче и откровеннее, чем Ольга.
Ушла бы, да никто нигде не ждет - рассказывает Жанна, 52 года, учительница из Мурманской области. - Учителю приходится брать полторы-две ставки, чтобы тупо не протянуть ноги, а за ставку в 18 часов ты получишь копейки. У нас губернатор тоже отчиталась Путину, что средняя зарплата учителя в регионе 42 тысячи. Однако я работаю на полторы ставки, с первой категорией, с кучей надбавок за хорошую работу, и максимум выходит тридцать, а если бы работала на ставку - было бы 16... Я не понимаю тех коллег, кто пыжится, делая вид, что работать за копейки - это здорово! Порой гонишь от себя мысль, что школа - это сборище неудачников, которые не нашли себя в жизни...
Подобных примеров - масса. И у заинтересованной стороны, у родителей школьников, может возникнуть вопрос - а способны ли учителя искренне давать детям все, что необходимо, и серьезно относиться к своей работе ПОСЛЕ того, как они уже махнули на все рукой и сделали для себя вывод, что готовы уйти при первой возможности? И можно ли, скажем, родителям первоклассника, выбирающим первого учителя, как-то распознать того, кто уже «сидит на чемоданах»?
Сложившуюся ситуацию «МК» прокомментировал Александр Асмолов, зав. кафедрой психологии личности МГУ и директор Федерального института развития образования:
Эта ситуация для России является одной из самых драматичных. Большинство выпускников огромного количества педвузов не идут в профессию учителя, а те, кто пошли, пытаются ее покинуть рано или поздно. Причина этого в том, что даже при озвучиваемом росте заработной платы ценностный статус учителя сегодня ниже плинтуса... А для человека важно не только его материальное благополучие, но и отношение к нему в обществе, насколько он может реализовать себя как личность, насколько он востребован в своей стране.
Что касается тех учителей, которые «сидят на чемоданах», - распознать их непросто. При этом они могут вполне профессионально делать свою работу, продолжая мечтать о том будущем, которое для них желаемо и интересно. То есть прямой и жесткой корреляции между желанием и готовностью бросить профессию и качеством даваемых детям знаний нет. С другой стороны, образно выражаясь, если я стою на вокзале, жду поезда и в это время даю кому-то консультацию, то я продолжаю смотреть - не убежал ли поезд...
Не всегда маленькая зарплата является первопричиной ухода из профессии, и педагоги - не исключение. Почему молодые педагоги не хотят учить детей «разумному, доброму, вечному», а педагогические ВУЗы не могут «заманить» студентов даже низкими проходными баллами?
Источник фото: paidagogos.com
В этом году наш выпуск педагогического университета праздновал юбилей - 10 лет со дня окончания.
Когда мы, бывшие школьники, готовились к поступлению на бюджетное отделение филологического факультета, конкурс по специальности составлял почти четыре человека на место.
И большинство студентов, на самом деле, готовились стать учителями.
Источник фото: drrichswier.com
Через десять лет, собравшись и активно обсуждая прошедшие годы, подсчитав, обнаружили, что из 48 подготовленных специалистов в профессии остались только пятеро .
И хотя проблема маленькой заработной платы тоже звучала, но большая часть причин «не быть учителем» денег не касалась.
Сейчас ИП - готовит торты и пирожные на заказ.
Учитель звучит гордо - теперь это больше похоже на насмешку. В свое время, я очень хотела работать в образовании: было не только желание, но и знания, подтвержденные красным дипломом.
За четыре года преподавания я перестала ощущать гордость за свою профессию : родители учащихся могли устроить мне форменную истерику, встретив в торговом центре, требуя объяснить, почему их ребенку выходит плохая отметка за четверть.
Источник фото: escuelapedia.com
Некоторые мамы или папы, придя в школу, позволяли себе кричать и угрожать педагогу в присутствии детей.
Я стала чувствовать себя обслуживающим персоналом . Мне кажется, сейчас к официантам относятся уважительнее, чем к молодым учителям.
Сейчас занимается агроэкотуризмом.
Унизительные поборы стали окончательной точкой в моем нежелании учить детей «разумному, доброму, вечному».
Источник фото: www.youphil.com
Необходимо было просить денег у родителей на все : кусочек линолеума возле дверей, покраска стен или поклейка обоев, шторы, новые современные пособия, деньги на ремонт в школе, необходимые для детей наглядные пособия в класс.
Сейчас для этого есть родительские комитеты, раньше «с протянутой рукой» ходил учитель.
В школе не было даже перфоратора, чтобы прибить этот несчастный линолеум, приходилось искать и просить вечнозанятых пап, объяснять, что именно его ребенок будет ходить по чистому новому покрытию.
Источник фото: 900igr.net
А сколько родителей возмущалось вымогательствами денег! Не объяснить каждому, что от меня «сверху» требуют соблюдать санитарные нормы и именно меня накажут лишением премии, если я не исправлю указанные ошибки.
Сейчас - офисный работник. После отработки распределения, вышла замуж, ушла в декретный отпуск, потом вернулась в профессию и все-таки ушла через три года.
Уходила, потому что выбрала сохранение своей семьи. Постоянно ругались с мужем из-за моих очередных неоплачиваемых «походов» с классом на выходных, на субботники, в музеи, из-за вечных задержек на работе, из-за ночных проверок тетрадей, моего постоянного контроля чужих детей.
Да, я обязана была знать, что делают мои школьники и даже их родители в выходные, праздничные дни, во время летних каникул, а иногда и проверять все это.У своего ребенка не успевала ни домашнее задание проверить, ни на утренник к нему сходить.
Апогеем стал выговор мне как классному руководителю и мои объяснительные директору школы за то, что мой ученик пьяным подрался вечером в субботу на дискотеке и попал в милицию - это же я не уследила.
Муж сказал, что больше не выдержит этого безумия и статуса отца-одиночки , и поставил перед выбором - я выбрала семью.
Сейчас ИП - фотограф.
В университете нам рассказывали, как проходит процесс обучения в других странах: функции классного руководителя выполняет один человек (что-то, вроде, мастера или воспитателя), обучает же педагог, которого никак не касаются все обязательные школьные мероприятия и рукописные отчеты-характеристики.
Я просто выгорела… Удивляюсь, как другим удается работать так долго?
Возможно, хотела бы вернуться, но при воспоминании о сборе денег на питание, субботниках, сборе детей на какие-то концерты, подготовка песен-танцев на эти же концерты, посещение неблагополучных семей, составление характеристик, каких-то постоянных бумаг в образование и все остальное, помимо моей непосредственной функции обучения - даже самое сильное желание быть учителем пропадает.
Осталась в профессии, можно сказать, вопреки всему.
Для того, чтобы работать в школе, необходимо научиться обозначать границы: это - моя личная жизнь, а вот это - моя работа, которая только часть моей жизни.
Большинство учителей не озлоблены, просто они научились «не касаться душой каждого ребенка», иначе, и правда, слишком быстро сгоришь или не останется сил ни на себя, ни на семью.
Я готовлю детей к поступлению и сдаче ЦТ, обсуждаю с ними повседневные дела, беседую с родителями, но не завожу себе среди них друзей или побратимов. Работа есть работа, и она мне нравится.
Источник фото: holidays.ru
Сейчас - воспитатель в детском саду. Очень любит детей, поэтому осталась в образовании, только направление поменяла.
Я, конечно, и здесь всем «должна» и «обязана», особенно об этом любят говорить родители, но с малышами проще, они еще не так испорчены любящими мамами и папами .
Сейчас все принято валить на детей: «не хотят ничего делать, не учатся», а кто же их этому учит? Чему может научить мама, поднимающая голову от интернета в телефоне, только для того, чтобы требовательным голосом что-то спросить?
Источник фото: estet-portal.com
Во все века дети такие, какими их воспитывают родители. Как бы не пытались функцию воспитания молодого поколения полностью передать школе, все равно, все начинается из семьи.
А почему, на ваш взгляд, молодые учителя уходят из школы?
Если вы хотели бы рассказать о своем опыте преподавания, пишите - myhistory@сайт
.jpg)
