Добрый день, дорогая редакция!
Библия учит нас, что каждый, кто покаялся в своих грехах и уверовал в Иисуса Христа как своего Спасителя, оправдан перед Богом и спасен (Рим. 10:9). Поэтому мы говорим, что люди делятся на спасенных и не спасенных.
Меня волнует вопрос в отношении детей. Ведь не сразу и не все они становятся способными понять Благую Весть настолько, чтобы уверовать? Относится ли утверждение Иисуса Христа, что «никто не может придти к Отцу иначе, как через Меня», в равной степени к детям, как и к взрослым? Можем ли мы говорить, что если ребенок ушел из этого мира, не пережив покаяния, не уверовав, то возможно он будет отвергнут нашим Отцом Небесным?

***
Уважаемая Наталья! Ответ на ваш вопрос я считаю одним из самых трудных. Люди всегда желали знать будущее. Нередко они стараются совершить суд уже здесь, на земле относительно вечной жизни окружающих их людей. Но Господь запрещает нам производить такой суд, потому что мы можем ошибаться. Мы не знаем всех фактов из жизни человека и самого человека, чтобы принимать окончательное решение. Также мы не можем быть беспристрастными в своем суждении, поэтому нам очень легко ошибиться.

Христиане всех веков размышляли над этим вопросом: «Что будет с детьми?» Чтобы дать надежду на спасение умерших младенцев, некоторые приняли решение, что сразу после рождения их надо крестить, что, якобы, освобождает родившегося от грехов; при этом исполняется повеление Господне, кто крестится, тот будет спасен. Но в Священном Писании мы не встречаем такого повеления или подобных примеров в отношении детей. Мы читаем о крещении только взрослых людей, которые самостоятельно могли принимать решение о своем крещении. Поэтому в вопросе о спасении умерших детей нужно дать право Господу производить Свой суд. А в вопросах, на которые мы не можем найти ответ, надо полагаться на слова Господни: «Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим до века» (Втор. 29:29).

И все же люди стараются найти ответ и на такой вопрос. Сегодня многие считают: место, где будут умершие малолетние дети, зависит от их родителей. Если родители будут верны Богу, будут спасенными, то и их дети тоже имеют надежду на спасение вместе с ними. Такое мнение они стараются подтвердить некоторыми выражениями из Священного Писания, например, словами, которые записанные в книге пророка Исаии: «Ибо, как новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицем Моим, говорит Господь, так будет и семя ваше и имя ваше» (66:22). В этих словах обращается на себя внимание выражение «будет семя ваше и имя ваше». Из Священного Писания нам известно, что имена спасенных записаны в небесных книгах (Откр. 21:15). Делается вывод: где будет записано имя ваше, там будет и семя ваше. Под словом «семя» подразумевают потомство или детей. Часто во внимание также берут выражение апостола Павла: «Ибо неверующий муж освящается женою (верующею), и жена неверующая освящается мужем (верующим); иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы» (1 Кор. 7:14).

Можно также вспомнить случай из жизни Иисуса Христа, когда Он общался с детьми: «Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; Ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное» (Матф. 19:13-14). Из этого можно сделать много выводов. Один из самых важных заключается в том, что дорога в присутствие Христа открыта каждому, самому скромному человеку и самому малому ребенку. Дети, со своей простотой и доверием, часто находятся ближе к Господу, чем взрослые. Трагедия нашей жизни заключается в том, что по мере того, как мы растем и взрослеем, мы часто отдаляемся от Господа, вместо того, чтобы приближаться к Нему. И если ученики думали, что дети могут быть помехой в Его служении, то Иисус ставил детей в пример для взрослых. Так что нам очень трудно свершить праведный суд, кто будет спасен, а кто нет.

Обратите внимание на еще одно выражение Христа: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» (Матф. 18:10). Эти слова представляют нам картину при царском дворе, когда любимые чиновники могут в любой момент попасть непосредственно к царю. В глазах Божьих дети имеют такую большую ценность, что их ангелы-хранители всегда имеют право непосредственного доступа в самое присутствие Бога.
Можно найти и другие выражения на эту тему, но конкретного ответа на ваш вопрос нет. Таким образом, в вопросе спасения нужно доверять Господу и полагаться на Его милость. Наш Бог есть Бог милостивый и справедливый, и этот вопрос будет в вечности решен справедливо и милостиво по отношению к каждому, живущему на земле.

Пастор Мирон ВОВК

Я окинул взглядом стены детского хосписа. Со всех сторон на меня смотрели лица, исполненные боли и надежды, израненные и борющиеся за жизнь. Кто-то из них ещё находится рядом с нами, умножая нашу радость, другие уже покинули нас, побуждая нас ожидать встречи с ними в объятиях Божиих…

Почему умирают дети? Почему так рано? Почему так больно? Почему несказанную радость от их невинного бытия сменила такая невыносимая боль? И если для некоего неведомого нашего блага, то почему это благо так горько?

Почему?

Молодая пара. Только недавно познакомились. Единственная мечта их — жить в любви. Как можно сильнее любить друг друга! Как можно полнее! Как можно глубже! Вот она — настоящая жизнь! В этом не только сладость и красота, в этом есть и сила. Такая любовь не может быть эгоистичным чувством, она не ограничивается лишь собой, она не самодостаточна. Любовь рождает, умножается, даёт жизнь.

В этом круговороте любви они женятся, и вот они уже ждут ребёнка. Он — средоточие и смысл их совместной жизни. Все их мечты теперь о нём, на нём сосредоточиваются все надежды. Первый раз в их любовь входит кто-то третий. Его ещё не видно, но одним своим присутствием он умножает и укрепляет их любовь. Изменения, происходящие в женском теле, подтверждают появление новой жизни, которая не только родилась от любви, но и сама рождает любовь. Крохотный невидимый малыш, которого они понимают без слов, даёт новую жизнь родителям. Они открывают для себя, что любят друг друга не только сильнее, но и как-то по-другому. Их любовь обрела некий новый, более высокий уровень.

Молодая женщина ощущает себя матерью ещё до рождения ребёнка. Она только ждёт мгновения, когда сможет наконец-то обнять своё дитя. Наступает день родов. Естественная боль сменяется радостью появления новой жизни, очарованием нового присутствия в доме, изумлением перед неповторимыми чертами новой личности. Вместе с ним приходят радость, бессонные ночи, волнения, беспокойства, заботы, объятия, поцелуи, игрушки, мечты. Малыш начинает улыбаться, говорить, ходить, делать первые шалости, может быть, даже начинает ходить в школу.

Изо дня в день растёт наша привязанность к ребёнку. Страхи и опасения сменяют друг друга. Мы узнаём, что чей-то чужой ребёнок тяжело заболел. Улыбка исчезает с нашего лица. Но ненадолго. Глубокие внутренние страхи определяют наш душевный мир и отражают наши настроения. Нет, это невозможно! Такое не может случиться с нами. Существует какая-то причина, по которой болезнь постучалась в чужой дом. Вероятность того, что она может посетить и наше дитя, ничтожно мала, её почти не существует. Собирая крохи, крупицы веры, мы мысленно ограждаем себя крестным знамением. Если Бог существует, Он призрит на нас, Он защитит нас, особенно теперь, когда хоть и душевно, но мы успели призвать Его. К тому же, Бог есть Любовь. Он сжалится над нами, над нашим бедным малышом. Ведь наше дитя ещё так невинно. Во время игры ребёнку становится плохо, или однажды утром у него поднимается высокая температура, и мы не можем её сбить на протяжении нескольких дней, или же по непонятной причине он всё время болеет. Мы боимся за него, сдаём анализы, однако нас не покидает уверенность: результаты исследований покажут, что наш ребёнок идёт на поправку, или, в самом худшем случае, он заболел какой-то такой детской болезнью, от которой мир страдал в прошлом, а в наши дни она успешно лечится.

Проходят дни. Безоблачное небо нашей радости один за другим пронзают молнии медицинских приговоров. Это рак. Название диагноза напоминает нам название морского деликатеса. Но теперь у нас возникает впечатление, что этот рак одной клешнёй сжимает наш разум, а другой раздирает нам сердце. Это чудовище снедает и мучит всё наше существо.

Мы не хотим об этом думать, мы не можем это осознать. Совсем недавно мы обнимали друг друга и радовались, что Господь послал нам Своего маленького Ангела. Сегодня наши объятия, словно некий сосуд, наполняются слезами, и мы боимся, как бы Господь преждевременно не отнял у нас Ангела, которого мы теперь считаем своим.

Шквал медицинских исследований сменяется мучительным нашествием безответных «почему?» Почему такая боль, Боже мой? Чем виновато это невинное созданьице? Почему это случилось с моим ребёнком, который мне кажется самым лучшим в мире, а не с чьим-то чужим и далёким от меня? Почему он должен болеть, страдать безмолвно и безропотно, даже не подозревая, что ему придётся вытерпеть? Почему над ним нависла угроза так рано оставить свои игрушки, своих братьев и сестёр, нас, его родителей, этот мир? Почему всё это случилось с нами? Никакая логика не может нам помочь, никакое объяснение не может нас утешить, никакое слово — поддержать, никакой бог — прикоснуться к нам.

Мы вырываемся из этого круга и ищем прибежища в ожидании какого-нибудь чуда. А вдруг? Христос же воскресил дочь Иаира и сына вдовы из Наина. Он исцелил дочь хананеянки и слугу сотника. Бог особенно любит детей и всё время побуждает нас учиться у них невинности. Его любовь неисчерпаема. Сколько чудес происходит где-то далеко от нас, сколько их было в прошлом! Почему одно из них не может случиться в наши дни, с нашим ребёнком? Что Богу стоит? Разве Он не может сотворить одно маленькое чудо?

Но наше стремление таким образом утешиться лишь увеличивает искушение. Чудо потому и есть чудо, что случается крайне редко. И если это чудо случится с нами, разве это будет несправедливостью? Почему некоторые живут в постоянном благодатном присутствии Божием, а другие лишены этого? Почему одни прославляют Господа, а другие — и их большинство — невероятно смиряются и умоляют Его? И опять же, если Он может творить чудеса, то почему не исцеляет всех или, более того, вообще не упразднит болезни, чтобы мы могли прожить те немногие годы, что нам отпущены, радостно и мирно? Быть может, Бог существует для того, чтобы мы страдали, или Его вообще нет, и мы просто мучимся и страдаем?

Кто-то говорит нам, что Бог нас любит и потому попускает нам такие испытания. А этих, что нас утешают, которые на нашу боль отвечают советами и словами, почему их Бог не любит, а только нас? Почему их дети беззаботно играют и смеются, а наш, исхудавший и бледный, живёт среди лекарств и капельниц? Почему их дети шутят и шалят, а наш живёт тщетными надеждами и верой в нашу ложь, что якобы скоро всё будет хорошо и он опять пойдёт в школу? Почему они строят планы относительно своих детей, а мы боимся даже думать о будущем своего ребёнка?

И если предположить, что Бог решит, чтобы не болели дети, то как Он сможет терпеть, чтобы страдали и мучились взрослые? Как бы это могло соотноситься с Его любовью и Божеством?

Почему жизнь настолько трагична? Почему боишься любить? Почему не решаешься отдать себя другому? Почему не решаешься привязаться к кому-либо? Ведь чем сильнее любовь, тем больнее разлука. Чем глубже чувства, тем больше боль. Воистину — почему?

В какое-то мгновение эти «почему» достигают предела переносимости. Кто-то советует нам не задавать вопросов: нельзя у Бога спрашивать «почему». Может быть, именно за этот грех и страдает наше дитя.

И всё-таки эти «почему», когда они продиктованы смиренной и тихой болью, не только составляют образ нашего истинного «я», но и выражают самые глубинные бытийные сомнения этого мира.

Благословение боли

Благословенные «почему»! Их освятил Сам Христос, умирая на Кресте: Боже Мой! Боже Мой, для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46) Боже Мой, почему Ты так сотворил со Мной? Что Я Тебе сделал? Разве Я не Сын Твой? Это тот же вопрос, что задаём и мы, но и он остался без ответа. На него не было отвечено видимым образом. Дальнейшие события явили ответ.

Множество подобных горьких вопросов изрекли уста многострадального Иова и начертала трость пророка Давида: священная история запечатлела трагическую смерть их детей. И одновременно эти два человека являют нам пример удивительной веры, стойкости и терпения.

Этот вопрос мы обращаем к Богу, задаём сами себе и тем людям, которые, как мы чувствуем, нас особенно любят. Мы задаём этот вопрос главным образом для того, чтобы выразить то, что происходит внутри нас, и в то же время надеясь, что кто-то нас пожалеет. Кто же может дать нам ответ?

Святой Василий Великий, обращаясь к одному скорбящему отцу, сказал ему, что боль делает человека настолько чутким, что он становится подобен глазу, не переносящему и малейшей пылинки. Даже самое нежное движение усиливает боль страдающего человека. Слова, которые приводятся как логические аргументы, становятся нестерпимыми. Только слёзы, само недоумение, молчание, внутренняя молитва смогли бы успокоить боль, просветить тьму и породить крошечную надежду.

Боль не только пробуждает нас самих, но и рождает любовь в тех людях, которые нас окружают. Они стараются поставить себя на наше место. Чувствуя себя защищёнными, они пытаются разделить с нами наши чувства, не столь приятные для них. И им это удаётся. Боль порождает терпение и одновременно с этим — исполненную любви связь с нашими ближними. Боль порождает истину. В нашем сердце произрастает сострадание к другим людям. В этом и кроется ответ. Так в наше сердце приходит утешение. Его сладость и мир ощущаются больше, чем тяжесть пережитой боли.

Как свидетельствует наука, от одних и тех же родителей может появиться на свет множество совершенно различных детей. Мы очень сильно отличаемся друг от друга внешне, а внутренний мир каждого человека уникален. В силу этого если кто-то посторонний попытается ответить на наш сокровенный вопрос, он нарушит наше священное право: мы должны найти свой собственный ответ, уготованный для нас Богом. Чужая мудрость разрушит истину и свободу Бога внутри нас.

Большая ошибка кроется в том, что мы ожидаем ответа извне, от кого-то другого. Кто из мудрецов, просвещённых людей, философов, священников может быть уверен в правильности приводимых аргументов и знает ответ на наш столь личный вопрос? Ответ можно найти только внутри себя. Не в каких-то аналогичных случаях, не в тяжеловесных книгах, не в рецептах утешения мудрецов. Ответ не находится где-то извне, его не знает кто-то другой. Он рождается внутри нас. И наш собственный ответ — это дар от Бога.

В конечном итоге на все эти «почему» нет тех ответов, которых мы ожидаем по нашей человеческой немощи и скудости. Если следовать обычной логике, найти решение невозможно. Поэтому и Христос крайне мало сказал нам о смерти. Он просто Сам принял её и перенёс страданий и боли больше, чем кто-либо другой. И когда Он воскрес, уста Его были исполнены больше живым дыханием, чем словами. Он ничего не сказал о жизни или о смерти — только пророчествовал о мученичестве Петра. На боль невозможно ответить аргументами. Ведь и смерть, и несправедливость не имеют логического объяснения. Эти вопросы разрешаются дуновением и дыханием, которые исходят только от Бога. Они разрешаются Духом Святым и преодолеваются смиренным принятием воли Божией, которая всегда истинна и одновременно так непостижима.

Испытание порождает бурю вопросов, на которые нет ответа. И мы, уцепившись за эти «почему», «может быть» и »если бы», сохраняем надежду, выживаем в этом мире, ожидая чего-то более прочного и постоянного. Но его нет в предложенном нами человеческом решении, оно кроется в неожиданном и сверхъестественном Божественном утешении. Каждая наша попытка заменить его чем-то человеческим оборачивается несправедливостью по отношению к нам самим. Ограничивая себя рамками рационалистического подхода, мы лишь усугубляем свою личную трагедию. В диалоге с болью, несправедливостью и смертью мы вынуждены выйти за пределы человеческих измерений. В этом кроется не только выход из испытания, но и благодеяние.

Единственная возможность

В конце концов, если вопрос мы можем задать сами, то ответ на него должны ждать. Или Бога нет, или Он попустил это испытание, чтобы даровать нам уникальную возможность. Если бы не было Распятия, не было бы и Воскресения. И Христос был бы тогда просто хорошим учителем, а не Богом. Бог даёт нам уникальную возможность приподняться над своими слабостями, выйти за пределы человеческих измерений. Нам остаётся только увидеть эту возможность и достойно использовать. В этом случае духовная польза происходящего будет гораздо больше, чем сила и боль испытания.

Смерть, боль, несправедливость являются таин?ством, которое можно нарушить неосторожным словом. В этих обстоятельствах истина не может быть выражена как мнение или аргумент, но проявляется в смиренном принятии боли. Этот путь на границе между жизнью и смертью, между ропотом и славословием, между чудом и несправедливостью, с его неожиданными поворотами и скрытыми терниями, являет нам истину жизни. Тому, кто устоит в искушении, истина откроется в таком виде, в котором он никогда её себе не представлял. Боль в том, кто может её вместить, рождает первозданную чуткость и раскрывает такую действительность, которую иначе невозможно увидеть. И дело не в том, что произойдут какие-то события или откровения, — они и так существуют. Дело в том, что откроются глаза и ты сможешь их увидеть. К сожалению, существует бесспорная истина: только теряя что-то очень желанное, мы познаём и постигаем нечто большее.

Я уверен: ни боль, ни несправедливость не могут упразднить любви Божией. Бог существует. И Он есть Любовь и Жизнь. Совершенная Любовь и вся Полнота Жизни. И самая величайшая тайна Его бытия — в Его сосуществовании с болью, несправедливостью и смертью. Может быть, самый большой вызов для каждого из нас — это сосуществовать с нашей собственной личной болью, с надеждой принять в крепкие объятия эти глубинные «почему», внутренне смиренно ожидая Бога среди тех «несправедливостей», которые, как нам кажется, Он нам посылает.

Несколько дней назад ко мне подошла одна молодая девушка. Казалось, что лампада её жизни едва теплится. Среди невыносимой боли я различил надежду. В её заплаканных глазах я увидел радость, силу и мудрость.

— Я хочу жить, — сказала мне она. — Но я пришла не для того, чтобы Вы мне это подтвердили. Я пришла, чтобы Вы мне помогли подготовиться к уходу из этого мира.

— Я священник жизни, а не смерти, — ответил я ей, — поэтому и я хочу, чтобы ты жила. Но позволь мне спросить у тебя кое-что. Во время тяжкого испытания, ниспосланного тебе, ты никогда не спрашивала: «Почему это случилось со мной, Боже?»

— Я Вас не понимаю, отче. Я спрашиваю: «Почему это случилось не со мной, Боже?» И ожидаю не смерти своей, а просвещения.

Действительно, Бог и добр, и всемогущ. Все зло в мире творит вовсе не Он, а именно мы. Всемогущий Бог мог бы нас заставить ходить по струнке, но тогда это были бы не люди, а биороботы. Мы ведь не делаем из своих детей безмозглых исполнителей своей воли, а наоборот, стараемся их развить для самостоятельной жизни. Хотя при этом есть риск, что они станут плохими людьми, но пусть так, это лучше насилия над личностью. Ведь, если бы мы услышали
по телевизору о том, что где-то много лет запирали человека с самого детства, чтобы он не наделал зла (причем без предпосылок к этому), мы бы сказали, что это - извращение. Потому что это против свободной человеческой природы.

В принципе, Бог КАК БЫ не всемогущ. Я не зря выделил КАК БЫ. Святому Иоанну Златоусту задали однажды лукавый вопрос: может ли всемогущий Бог создать камень, который не сможет поднять? В обоих случаях получается, что Бог не всемогущ. Но святой ответил, что не только может, но и создал. И этот камень - человек. Человек подобен Богу, он так же, как и Бог, свободен. Поэтому единственное, что в этом мире НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ БОГУ - сердце человека. Насильно мил не будешь. И в этом творении Богом РАВНОГО СЕБЕ - явление величайшего Таинства любви Божией. Всемогущий, Он Сам, добровольно, ограничивает Свое всемогущество, останавливаясь перед свободой человеческой личности в уважении к ней.

Почему умирают /смертельно болеют дети, новорожденные и т.д.? Зачем Господь дает им жизнь, а потом забирает их к себе? Почему Господь забирает к себе молодых мам и отцов у которых на Земле остаются дети? Почему Господь дает детей матерям которые выбрасывают их новорожденными на помойку или так или иначе избавляются от них. А тем родителям кто всем сердцем хочет, лечит тело детишек так и не дает?

Ответа на эти вопросы нет. Точнее, нет ответа на эти вопросы вместе, и даже на каждый в отдельности, когда говорится не о Никаноре Серапионовиче, а об Иванываныче. Я - священник молодой. Но слышал уже не одну тысячу исповедей. И порой слышишь такое, что потом смотришь в зеркало: а не поседел ли я? И всякий раз, когда ко мне приходит человек и спрашивает: "А вот за что мне то-то и то-то?", - я отвечаю: "Я не знаю, потому что я - не Бог. Да, я священник, но для того и нужны священники, чтобы они, будучи равны всем остальным людям, как бы вели их к Богу и говорили к ним от имени Бога. Служение священника - это служение посредника. А вставать на место Бога и решать за Него, и объяснять, почему Бог сделал то-то или то-то - простите, но я-то кто такой? У меня есть большая, но вполне ограниченная власть - я знаю заповеди Божии, и мне дана власть прощать кающемуся человеку от имени
Бога грехи против этих заповедей. Я могу засвидетельствовать на исповеди и в Крещении союз между Богом и человеком, где человек обещает приложить все силы, чтобы стать лучше, а Бог его принимает, прощает грехи и помогает исправляться. Имея определенный опыт, я могу подсказать, как в той или иной ситуации поступить. Но я не знаю, как Бог промышляет о каждом человеке в отдельности - ну не отчитывается Он передо мной, к сожалению!". Часто я призываю человека подумать над своей жизнью и поисповедоваться, после чего уже есть о чем говорить.
Например, приходит ко мне женщина, рассказывает о своих неприятностях и спрашивает, за что. Предлагаю поисповедоваться, выясняется - несколько абортов. Я говорю: "И Вы спрашиваете, за что?". Но указываю, что это - не более, чем мое предположение, причем скорее всего, ошибочное. Просто потому, что я - НЕ БОГ. Только Он знает о каждом человеке, что, почему и как. Причем вопрос "за что" неверен. Спрашивать нужно: "для чего" - чтобы ты одумался, покаялся и пришел к Богу. Вот этот ответ точный.

Рассмотреть эти вопросы нужно с точки зрения, что Бог свободен и существует Сам по Себе, Ему не нужны дополнительные условия. Нам - нужны, причем как для жизни, так и для реализации своей свободы. И Бог их нам дает в виде того мира, в котором мы живем, с его законами и условиями. В том числе - с законами причинно-следственных связей. Если мама пьет всю беременность, это - проявление ее свободы, и почему Бог ее не ограничивает - уже сказано выше - что это за свобода, которой я не могу воспользоваться так, как захочу? При этом мама запускает физиологические механизмы, вредящие ее ребенку. Но если Бог ограничит их действие, то это - снова ограничение свободы матери. То есть, она сможет пить, понимая, что вредит ребенку, а последствий вдруг раз - и нет! Господь Своей властью все эти последствия УНИЧТОЖАЕТ. Тогда теряет смысл вообще вся эта диалектика со свободой, и надо бы нас уничтожить - и дело с концом! Поэтому Господь, ради того, чтобы мы были людьми, свободными и равными в этом Ему, ограничивает Свое всемогущество и терпит нас, вредящих самим себе и друг другу. От нас же страдают и дети. Почему дает детей людям, которые не смогут их воспитать - значит, смогут. Только они решают, что им это не нужно. И это - тоже ради свободы. Почему забирает родителей? Почему не дает детей тем, кто хочет? Это всегда история конкретного человека, с его особенностями, грехами и недостатками, которые знает только Бог. Единственное, что могу сказать - ВСЕ Господь делает для того, чтобы мы исправились и пришли к Нему.

Поэтому пытаться отвечать на эти вопросы вообще - значит, соглашаться с таким положением дел. Якобы, так и должно быть. А это не так. Так не должно быть! Это неправильно! И осознать нам это дает наша совесть, наше чувство любви и сострадания, заложенные в нас Богом. ТАК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО! И Господь, будучи вынужден допускать это ради нашей свободы, через нашу совесть обращается к нам и говорит: "Смотрите, что вы делаете, когда грешите! Видите, насколько это неправильно и чудовищно! Покайтесь и исправьтесь!" И конечно, это не может существовать в вечности. Господь для того и принял Распятие и смерть, чтобы Воскресением ее победить и дать нам силы побеждать грех. И потому будет Страшный Суд, а потом - новое бытие, в котором люди будут святыми, а природа - идеальной, не поврежденной человеческим грехом. И всего этого уже не будет. Те же люди, которые не захотят принять Бога,
получат возможность жить без Него. И это бытие называется адом.

Аноним пишет 13.08.2014

Зачем религии и вера если они не помогают нам? Люди молятся за здоровье своих детей, но богу похоже плевать на их молитвы. И я задумался о его существование, почему он создал людей почему дал изобрести оружие для убийства? Это я вот к чему если бог существует то он не чем не лучше дьявола!

Николай пишет 15.10.2014

Странно, что люди, задающиеся подобными вопросами, считают именно жизнь, здоровье и достаток благом. Вопрос изначально ставится в формате: "Почему Бог, обещающий вечную и счастливую жизнь после смерти, может так рано и беспричинно обрывать жизнь земную"? В этой форме вопрос звучит одновременно с верой и безверием. Т.е. задающий его не оспаривает тот факт, что Бог существует, и что всё в его власти. Но он и не верит в то, что Бог гарантирует воскрешение человека (души человека) после смерти. Исключение этой гарантии позволяет человеку отрицать и первый факт, который он первоначально принял - само существование Бога. Религия, по его мнению, не спасает. А что значит спасение? Счёт в банке? Икра на хлебе? Внедорожник на дизельном топливе? Вилла на море? Да, так бы спастись многие хотели. Вспомним историю Иова - он лишается детей, он лишается имущества, он лишается здоровья и он лишается друзей. Причём, лишается просто так. Просто дьявол (думает что) искушает Бога и получает дозволение пытать Иова и его семью. Ситуация решается, смотрим кто что получает в итоге: погибшие дети и слуги Иова - с Богом (в их благочестии и терпении сомнений возникнуть не должно). Иов получает ещё больше имущества и точно такое же кол-во детей (которые опять же идут по пути благочестивого отца и приходят после смерти к Богу). Те, кто хулил Бога - посрамлены. Те, кто до самого конца верил в заступничество Бога, вознесены. Когда я слышу где-либо вопросы относительно того "почему Бог попустил это", либо сам задаю их, то вспоминаю историю Иова. «Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастья размышляй: то и другое соделал Бог для того, чтобы человек ничего не мог сказать против Него.» /Екклесиаст 7:14/ Закончить свой комментарий я бы хотел словами старца Паисия Святогорца: «Бог не попускает испытание, если из него не выйдет чего-то хорошего. Видя, что добро, которое произойдет, будет больше, чем зло, Бог оставляет диавола делать свое дело. Помните Ирода? Он убил четырнадцать тысяч младенцев и пополнил небесное воинство четырнадцатью тысячами мучеников-ангелов. Ты где-нибудь видела мучеников-ангелов? Диавол обломал себе зубы! Диоклетиан, жестоко мучая христиан, был сотрудником диавола. Но, сам того не желая, он сделал благо Христовой Церкви, обогатив Ее святыми. Он думал, что истребит всех христиан, но ничего не добился - только оставил нам в поклонение множество святых мощей и обогатил Церковь Христову.»

Алина пишет 17.04.2015

Очень бы хотелось, чтобы дети не страдали. Не верю, что они расплачиваются за грехи родителей. Это несправедливо. Бог не мог бы такую несправедливость позволить. Очень жаль что много плохого случается с детьми в нашем жестоком Мире. Почему так?????

Сейчас вышло уже немало богословских и медицинских книг о смерти детей. Описан ряд наблюдений, и ученые стараются оценить их. Много делают доктор Клоблер-Росс и другие.
Елизавета Кюблер-Росс - по специальности детский врач, психиатр. Она пишет, что дети знают, что они умирают, но знают это сердцем, а не головой. Они говорят об этом, не боятся и. умирают очень хорошо. Чем младше ребенок, тем больше он знает.
Дети от двух лет и старше во время тяжелой болезни становятся более духовными и серьезными, как бы сразу повзрослевшими.
Врачи, сестры, санитарки и другие люди, видевшие, как умирают дети, свидетельствуют, что у детей, как и у взрослых, черты лица незадолго до смерти принимают выражение покоя и будто внимания к чему-то.
Кюблер-Росс считает это состояние покоя и отвлеченности роковым признаком, предвещающим близость смерти. Дети в это время могут видеть уже умерших, особенно тех, кого они любили.
Кюблер-Росс была не только врачом, но и другом своих маленьких пациентов. Сидя у постели тяжелобольного ребенка, она разговаривала с ним. На свой вопрос часто получала ответ: "Нет, мне теперь хорошо, папа и Петя ждут меня". Отец и брат больной девочки умерли раньше.
Архиепископ Лука тоже пишет об этом. Маленький брат видел и слышал своего старшего, уже умершего брата, который звал его к себе. Маленькая девочка видела и слышала свою умершую тетю Луизу, много раз являвшуюся ей и звавшую ее в загробный мир.
Есть много и других подобных сообщений. Дети часто видели, что их ждут родные и всегда только те, кто уже умер. В последние часы своей жизни они никогда не видели, чтобы их встречали еще живущие на земле родственники. Но они могли видеть "там" умерших, например во время автомобильной катастрофы, о смерти которых еще не знали. Кроме родных, они могут видеть других умерших детей, с которыми они играли, ангелов-хранителей, "помощников". Детям это помогает ознакомиться с местом, куда они идут. "Мама, все в порядке, папа ждет меня".
У тяжелобольных детей, в возрасте от двух до семи лет, бывают эпизоды выхода души из тела не только при умирании тела, а иногда и раньше, например в полузабытьи и во сне. В одном из медицинских журналов описан следующий случай. Девочка, после нескольких эпизодов выхода из тела, рассказывала, как хорошо было все то, что она видела. Ее маме это не нравилось, "потому что матери не любят, когда их детям другое место нравится больше, чем их дом". Наконец, девочка рассказала отцу, как она встретила брата и какой хорошей была их встреча. Кончив рассказ, она добавила: "Только ведь у меня никогда не было брата". Ее отец начал плакать и сказал ей, что у нее действительно был брат, но он умер за три месяца до ее рождения, и они никогда не говорили ей о нем.
Больные дети обычно очень боятся одиночества. Они просят маму или медсестру не уходить. А потом вдруг ребенок говорит маме с заботливостью взрослого человека: "Мама, пойди домой, отдохни, я теперь не один". Может быть, ребенок видит умершего отца или брата и знает, что они ждут его и помогут ему. Известно, что и больные и здоровые дети, а иногда и взрослые летают во сне, чувствуя себя в это время легко, хорошо и очень реально. Ребенок уже знает, что он может в любое время сам прийти к маме и побыть с ней, где бы она ни была. Он вдруг перестал бояться одиночества.
Если мать или отец больного ребенка уже умерли, скажите ему, что они ждут и встретят его.
Может иногда случиться, что родители старались ни на минуту не оставлять больного ребенка одного, но он умер, когда они отлучились на короткое время, а их известили из больницы по телефону. Родители будут чувствовать себя виноватыми - ребенок был покинут в самое трудное для него время. Вы можете облегчить их горе, объяснив, что он ни на секунду не оставался одиноким, что он все время был окружен заботой и любовью.
Смерть близкого человека всегда приносит горе, но особенно трудно бывает родителям, потерявшим ребенка. "Почему он, а не я?". "Он был так молод, он только начинал жить". Это может повести к кризису веры. Родители могут считать Бога несправедливым и обвинять Его.
Смерть молодого существа была бы не только несправедливой, но и бессмысленной, если бы он." была концом его существования. Но бессмыслицы в природе нет, а воля Бога нам часто неизвестна.
Ребенок умирает, не успев нагрешить, и в загробном мире его душа должна быть счастлива. Люди простой естественной жизни чувствуют это. Неверующего интеллигента может удивить спокойное отношение крестьян к смерти ребенка. "Что же ты не плачешь? Не жаль ребенка?" "А о чем плакать? Он был чистый, ведь не успел нагрешить, а мы в нем имеем своего родного молитвенника".
Эта беседа взята из книги А. Н. "Смерти нет" (изд-во "Христианская жизнь", 1975).
Автор описывает еще один случай. В 1919 году, во время гражданской войны, он встретился с вдовой, недавно потерявшей своего единственного 12-летнего сына. Его поразило спокойное отношение матери к ее потере, и она рассказала ему о том, как это произошло.
Сын тяжело заболел, и был момент, когда мать поняла, что ребенок умирает. В отчаянии она вспомнила про великого старца иеромонаха В., жившего в монастыре, на краю города. Она нашла старца в церкви, бросилась к нему и стала умолять его спасти ее ребенка. Старец ответил: "Я могу его вымолить. Но возьмешь ли ты на себя все те грехи, которые совершит твой сын потом? А вдруг он станет разбой ни ком или душегубцем?"
Эти слова поразили ее и открыли ей то, о чем она раньше никогда не думала. Мать мальчика и старец несколько минут молча, как бы испытывая, смотрели друг на друга. Потом старец ушел в алтарь, а она вернулась домой, где застала мальчика уже мертвым. Женщина закончила свой рассказ словами: "Эта смерть дорогого для меня существа раскрыла для меня двери вечности. Вот почему я так спокойна. Я поняла милосердие Бога".
Как и чем можно облегчить неутешное горе родителей? Как это ни трудно, горе нужно принять и изжить. Другого пути нет. В одном из сборников статей Кюблер-Росс приводится рассказ мудрого старого человека.
Двухлетний мальчик, его внук, утонул в бассейне соседа. Тело отвезли в покойницкую ближайшей больницы. Через 24 часа после смерти ребенка старик посетил родителей мальчика. Его сын и невестка сидели за столом, курили и молча смотрели на стоявшие перед ними стаканы остывшего кофе. Они буквально онемели от горя и сидели неподвижные и без мыслей. Пришедший понял, что происходит, и обратился к ним: "Ребенок в морге. Отнесите туда одежду и оденьте его. Сами оденьте, не поручайте другим". Родители послушались, и это было началом изживания их горя.
Может, конечно, облегчить горе сочувствие и хорошая теплая беседа. А если родные смогут понять истинный смысл смерти ребенка, им станет легче.

Нравственное богословие Е. Попова (Грехи против 5-й заповеди, грех: Безутешная печаль об умершем дитяти):

«Затем, многоразличны могут быть намерения Божии в ранней смерти детей: но, во всяком случае, эти намерения премудры, праведны и милостивы; например, может быть родители были слишком пристрастны к своему дитяти или его воспитание и обеспечение поставляли предлогом неумеренно увеличивать свое состояние или же его ожидало в жизни величайшее несчастье».

Паисий Святогорец (Семейная жизнь, ч.6): «Знаете, сколько матерей молятся и просят, чтобы их дети жили с Богом! "Я не знаю, что Ты сделаешь, Боже мой, - говорят эти женщины, - я хочу, чтобы мой ребёнок спасся, чтобы он был с Тобой". Однако если Бог видит, что ребёнок собьётся с правильного пути, что он катится к погибели, и нет другого способа его спасти, Он берёт его к Себе неожиданной смертью. К примеру, Он попускает пьяному водителю сбить ребёнка и таким образом забирает его к Себе. Если бы для ребёнка была возможность стать лучше, то Бог помешал бы произойти несчастному случаю. Потом хмель выветривается из головы и у того, кто сбил ребёнка. Человек приходит в чувство и всю последующую жизнь его мучает совесть. "Я совершил преступление", - говорит такой человек и постоянно просит у Бога, чтобы Он его простил. Таким образом, этот человек тоже спасается. А мать погибшего ребёнка, мучаясь от душевной боли, начинает жить более собранно, задумывается о смерти и готовится к жизни иной. Так спасается и она. Видите, как Бог за молитвы матери устраивает так, чтобы спасались человеческие души? Однако если матери этого не понимают, то они начинают обвинять Бога! Чего же только не приходится Богу от нас слышать!».
Есть и другой пример Божиего Промысла о родителях, чьи дети умерли.

Троицкие листы с Луга Духовного (сост. архим. Кронид): «Священник одной из Московских церквей отец Николай Смирнов некоторое время переживал с великой горечью, как семейное несчастье, совершенное неверие своей жены, в Бога. У них родилась дочь Мария, прелестный ребенок по душе и по внешности, подобная ангелу. Когда Марии исполнилось 5 лет, она от отца своего не отходила ни на шаг. Для нее величайшим удовольствием было участвовать во всех молитвах отца, сопровождать его в храм и вместе с ним возвращаться из храма. Добрые уроки отца Николая благотворительно действовали на юную душу дочери. Девочка, развивавшаяся телесно и духовно не по летам, была радостью и утешением родителей и всех родных. Когда ей исполнилось 7 лет, она заболела неожиданно. У нее появился сильный жар. Пригласили доктора. Он осмотрел девочку и сказал, что у нее дифтерит в сильной форме. Прошло три дня, и доктор сообщил о. Николаю, что его дочь безнадежна. Мать Марии была в отчаянии и отец Николай боялся, что она не переживет смерти девочки. Сам он, как истинный слуга Божий, верил, что все совершается промыслительно. Наступил роковой час смерти девочки, выразившийся в ее предсмертных судорогах. Видя отчаяние своей матери, умирающая сказала: "Мама! Не проси у Бога, и не желай мне продолжения жизни. Я в ней сгорю" – и скончалась. В момент исхода души ее из тела, мать промыслительно увидела, как от тела почившей подобно молнии, отдалилось точное подобие ее и блеснуло к нему. Этот момент был решающим моментом в обращении жены отца Николая к Богу. Она вдруг стала верующей и такой верующей, что после смерти дочери заменила ее в неотлучном сопровождении отца Николая в храм и из храма. С ним она участвовала в домашней молитве и сделалась истинною спутницей в его жизни».

2. Можно услышать и другой ропот о смерти маленьких детей. Звучит он так: если бы младенец остался жить, то мог бы стать великим.

Иоанн Златоуст (т.7, ч.1, беседа 9): «Ты скажешь, что они (младенцы) совершили бы многие, а может быть, и великие дела, если бы продолжилась их жизнь. Но Бог не малую предлагает им награду за то, что они лишились жизни по такой причине; иначе Он и не попустил бы ранней их смерти, если бы они имели соделаться великими. Если уже Бог с таким долготерпением попускает жить и тем, которые всю жизнь проводят во зле, то тем более не попустил бы умереть так этим детям, если бы предвидел, что они совершат что-либо великое».

3. Есть и еще один ропот: «Я просила у Бога блага мне и ребенку». Ответ на него таков же, как и ранее приведенные – Господь все творит во благо нам, даже если мы этого зачастую и не понимаем.

Макарий Оптинский (Письма, 1, 142): «Дитя твое Господь взял к Себе... потому что Его воле угодно было переселить ее в вечное блаженство в невинном сем возрасте. Мы не знаем, а Богу известно и несоделанное наше, и Он знает, какова бы она была в возрасте, - или несчастна, или что-нибудь другое; то Он и взял ее к Себе. Потому и молитва твоя не принята и не исполнена, что в премудром Промысле Божием предопределено ей в настоящее время отойти отсюда. Слова Писания, приведенные тобою: «кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф.7, 11), совсем не относятся к тебе. «Даст блага», а ты просила ли блага? Ты просила жизни дочери; но могла ли ты знать впоследствии, чем бы она тебе послужила: утешением или огорчением? а Богу все это известно, и Он, конечно, дал тебе «блага», приняв дочь твою в вечное блаженство. Веруй сему несомненно и благодари Господа, все строящего нам на пользу».

Алексей В. Фомин - Неслучайные "случайности"

Или На все воля Божия.